Записки убийцы

– Меня тут поджидал очередной труп, и теперь я уединилась в своем Чистилище, как и всегда.

– Тогда ладно. Это объясняет твое нежелание разговаривать, но не использование слова «пожалуйста».

– Я сказала «пожалуйста», Рич! – огрызаюсь я. – Пожалуйста – уже в тысячный раз, – не могли бы мы поговорить завтра с утра? Видишь? Я сказала «пожалуйста» по меньшей мере тысячу и один раз с тех пор, как отправила тебе сообщение минуту назад. Пожалуйста, давай поговорим утром? Тысяча и два раза.

Тяжелая тишина заполняет линию. Один удар сердца. Три. Четыре.

– Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что это означает, – что ты отстранилась от всего и я не получу ответов. Но мне это не нравится.

И все же мы по-прежнему разговариваем. Что на самом деле ясно показывает, насколько это все-таки не мое – отношения с мужчиной. Я не способна даже по-человечески покончить с ними.

– Завтра, – повторяю я, потому что «никогда» явно не закончит эту беседу.

– Если тебе нужно…

– Я же сказала тебе…

– Я понял, – добавляет Рич, как будто чувствует, к чему я клоню, и так же быстро завершает разговор: – Ты в Чистилище. Но мы обязательно поговорим завтра, даже если для этого мне придется приехать к тебе.

Мои глаза расширяются.

– Рич, я…

– Спокойной ночи, Лайла.

Он отключается, а я раздраженно выдыхаю, прежде чем положить телефон на стол напротив Куджо. Ричу нельзя приезжать сюда. Я не могу этого допустить.

– А я все-таки говорю «пожалуйста»… – ворчу я, хватая стоящую на столе деревянную шкатулку и придвигая ее к себе. А эмоций я не показываю, потому что больше их не испытываю. Ни разу с тех пор, как покинула эти края, чего я не намерена объяснять ни ему, ни кому-то еще. И жжение в груди подсказывает мне, что чем раньше я опять уеду отсюда, тем лучше, так что пора наконец приниматься за работу.

Поднимаю крышку шкатулки, достаю оттуда стопку картонных карточек, и, благодаря тому, что доступ в кабинет еженедельно являющимся в дом уборщикам закрыт, прилипшая к ним пыль облаком оседает у меня на лице, попадает в раскрытый рот. Ну как тут не разинуть рот после такого разговора? В горле першит, и я пытаюсь отхаркнуть ее – навык, которым мой наставник в мои дни в полиции Нью-Йорка овладел почти столь же блестяще, как и своей профессией профайлера. Роджер Гриффин был – да и остается – моим кумиром. А еще он заядлый курильщик, который вроде задался целью довести меня до отека легких из-за пассивного курения.

Кое-как прокашлявшись, невольно вспоминаю о нем и думаю, как сильно я хотела бы его увидеть. Но я не стану ему звонить. Мне нельзя с ним встречаться. Только не тогда, когда я несколько лет старательно избегала его, и, по сути, он и стал одной из причин, по которой я уехала из Нью-Йорка. Роджер слишком уж хорош в своем деле. Так чертовски хорош, что я не хотела, чтобы он обратил на меня внимание, если обстоятельства сложатся не в мою пользу. Он может любить меня как дочь, но возненавидел бы как чудовище, если б увидел, что скрывается у меня внутри.

И я не шучу и не преувеличиваю. Сама не понимаю, почему он так и не разглядел, кто я такая на самом деле, – хотя, наверное, мне нужно было самой увидеть это, чтобы и он это увидел. И это еще одна причина, по которой я никогда больше не позволю себе посмотреть этому человеку в глаза.

Хотя если б я это сделала и если б Мистер Интуиция оказался сейчас здесь, то он посоветовал бы мне тщательно задокументировать то, что я знаю о своем преступнике – вернее, преступниках, поскольку теперь их у меня два. Преступник номер один – это мой наемный убийца, или же серийный убийца, если я прислушаюсь ко всем остальным, а не к своим инстинктам, чего у меня никогда не получалось. Так что преступник номер один – убийца-профессионал. А преступник номер два – Кинг-младший. Если, конечно, преступник номер один и преступник номер два – это не одно и то же лицо. Версия, конечно, малость притянутая за уши, даже при наличии такого общего знаменателя, как татуировка в виде Девы Марии, но с тех пор, как я начала заниматься профилированием, мне доводилось видеть и более безумные вещи. Мне нужно относиться к ним как к двум разным людям, пока я не буду уверена в обратном, причем в данный момент тот, кто оставил мне записку на двери, является прямой угрозой, которая может помешать мне заниматься чем-то еще, включая раскрытие заказных убийств. Преступник номер два теперь мой новый король [8], пока я не свергну его с престола – что я обязательно сделаю, – и пока официально получает главную роль. Не знаю, не на такой ли исход рассчитывал Кинг-младший после сегодняшнего вечера. И поскольку я терпеть не могу давать всяким уродам то, чего они хотят, то все-таки надеюсь, что это не так.

Хватаю из серебряного держателя слева от себя ручку и начинаю писать на карточках для заметок, по одному слову на каждую:

ОБРАЗОВАННЫЙ

РАСЧЕТЛИВЫЙ