Записки учительницы

Следующими были «платежи» – так баба Уля называла плату за свет, воду и газ. Книжки все были в порядке, оплата всегда производилась в срок, первого числа каждого месяца. Умерла она пятого, выходит, на месяц вперед рассчиталась с нашими олигархами, никому ничего не должна. Вместе с расчетными книжками выпала потускневшая черно-белая фотография 9×12, на которой был снят неизвестным фотографом молодой парень в белой косоворотке, с аккуратной короткой стрижкой и напряженным взглядом. На обратной стороне надпись химическим карандашом: «На долгую и вечную память Улечке от Николая». Почему эта фотография лежала отдельно, ведь рядом, в небольшом ящике комода, лежал альбом. Пусть фотографий в нем было немного, но все они аккуратно, с любовью, заправлены в уголочки, подписаны, и даже даты стояли. А эта хранилась отдельно… Кто он, этот молодой человек? Не тот ли, из-за любви к которому соседка так и не вышла замуж?

Я задумалась, а между тем уже листала ученическую тетрадку, которая вся, от начала до конца, была исписана мелким убористым почерком бабы Ули. До войны она успела закончить семь классов, училась в школе хорошо, чем очень гордилась и всегда подчеркивала: «Вот мама моя была неграмотная, а я обучилась грамоте». Я стала читать: «О Пресвятая владычица, Дево Богородице, спаси и сохрани под кровом Твоим моих чад…» И далее красной пастой были перечислены имена всей моей семьи. У меня бешено заколотилось сердце, я продолжала читать: «Укрой их ризою Твоего материнства, соблюди их в страхе Божием и в послушании родителям, умоли Господа моего и Сына Твоего, да даруй им полезное ко спасению их. Вручаю их Материнскому смотрению Твоему, яко Ты еси Божественный Покров рабам Твоим. Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу. Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего, честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления Бога слова рожденную, сущую Богородицу Тя величаем». Я плакала, благодарные слезы сами лились из моих глаз. «Царствие небесное тебе, дорогая моя вторая мама, спасибо, что ты была столько лет рядом, что молилась за нас. Мы всегда тебя будем помнить и молиться за тебя».

Я перевернула страницу, был тот же самый текст, он повторился двенадцать раз. А на тринадцатой странице была написана другая молитва. В ней она просила Богородицу спасти и сохранить Николая. И тоже переписанная двенадцать раз. Последним в папке был старый конверт, а в нем письмо, датированное 3 июня 1989 года.

Письмо было из Бразилии. Он писал, что долго помнил о ней, но приехать не мог. Затем женился, родились трое детей, имеет свой дом и небольшое дело. «Прошлое не вернуть, Уля, напиши, как ты жила эти годы, есть ли у тебя дети? Я каждый день в молитвах упоминаю тебя, прошу у Господа для тебя защиты и утешения. Прости за то, что ты пострадала из-за меня. Пожалуйста, прости». И подпись: «Всегда твой Николай».

Хорек

«Все, никогда его не прощу. Сколько можно? Ничего не скажи. Как только какое-нибудь замечание, так сразу скандал. Вот сегодня чего завелся? Ведь не первый раз говорила ему, что раковина на кухне забилась. Не вовремя, видите ли, напомнила, не могла раньше. Как бы я раньше напомнила, если сразу после ужина пошли гулять, потом «Жди меня» посмотрели, а потом только я зашла на кухню перед сном. Только сказала – обиделся, губу закусил. Устал он, оказывается. Голова у него болит. Будто у меня она не болит. И вот который раз уже на пустом месте скандал: то ему не вовремя напомнила, то не к месту упомянула», – говорила про себя разгневанная не на шутку пятидесятилетняя женщина, стеля постель в соседней комнате на диване.

Ее супруг ретировался раньше и занял общую спальню. Лежа на спине, он плотно закрыл глаза, пытаясь заснуть. Но сон не шел. Перед глазами появились зеленые и фиолетовые круги: они расходились, как круги от камушка, брошенного в детстве в самую большую лужу. Он стал любоваться ими и решил немного разнообразить видения: то сильно зажмурив глаза, то чуть ослабив, но при этом не открывая их. Круги становились то гуще, то реже, в них появились желтые вкрапления. Он накрыл ладонями глаза, и зеленый круг превратился в темно-синий с золотыми точками, точь-в-точь ночное небо. «Надо будет спросить у невестки, что это за фантастическое явление такое, раньше как-то не замечал», – подумал мужчина. Невестка его, жена старшего сына, работала офтальмологом в местной поликлинике и всегда отвечала на все вопросы семьи, связанные со зрением. Еле слышно щелкнул выключатель. Это супруга выключила в своей комнате свет, оставив в небольшом коридорчике гореть светильник в режиме ночника. Он открыл глаза.