Записки уголовного барда

Прямо на меня оформить нельзя. Оформили на Толиного друга. Полдня — на доверенность, четыре дня — на обмывку, и вот мы с Богдашовым едем домой через Уфу, довольные и радостные. В Уфе живем пару дней, мотаясь по своим аппаратурным делам. Неожиданно замечаем слежку, но убеждаем себя в том, что следят не за нами, а за теми, с кем встречаемся. Слежка плотная, навязчивая и абсолютно бездарная. Настолько бездарная и неприкрытая, что кажется, будто бы делается это нашими башкирскими конкурентами по производству схожей аппаратуры с целью устрашения — дабы мы поскорее ретировались. Заблуждались мы крепко: следили за нами хоть и по-идиотски, но люди из органов.

Уходим из Уфы поздней ночью с погоней. Не успели отъехать от дома Андрея Березовского, у которого останавливались, на хвост садится шестерка «Жигули». Вскоре ее сменяет другая. Мы уходим на предельных скоростях, ныряя в проулки и подворотни вдоль реки, проселочными, давно известными тропами, выскакиваем на трассу далеко за постом ГАИ.

Хвост пропал. Ушли. Порешили на том, что это были уфимские, что более мы им не нужны и гнаться по трассе до Свердловска за нами не будут. Через сто километров бешеной гонки остановились. Уф-ф... пронесло.

К полудню были дома. Здесь нас встретили такой же круглосуточной слежкой и телефонной прослушкой. Следом за машиной — «хвост». Две недели я ездил, не веря, что этот — за мной. Он был еще более назойлив и повсеместен. Но хвост — хвостом, а ремонт — по расписанию.

От тети Клавы я выхожу, улыбаясь, с чувством выполненного долга, забыв о его постоянном присутствии.

Вставляю ключ в замок, открываю дверь. Пахнет новой машиной, свежей кожей, работает радио. Приятный женский голос диктора: «Московское время семь часов пять минут...»

Откуда они выскочили, я не заметил. На руках повисают двое. Третий тычет мне в лицо красной коркой: «ОБХСС Свердловской области! Капитан Ралдугин. Проедемте с нами».

Во двор задом влетает белая «Волга», выезд перегораживает другая — черная. Волокут в белую, на заднее сиденье. В руки вцепились насмерть. Садятся по бокам, не отпуская. Ралдугин — вперед справа. За руль моей машины прыгает опер в штатском. Черная срывается с места. Следом белая, в которой упакован я. Замыкает колонну мой фургон. Все ровно за тридцать секунд. Ралдугин поворачивается и ехидно хихикает:

' — Ремонт в квартире, я думаю, сделают без вас, Александр Васильевич.

Мчимся быстро. Рук не отпускают. Слева — с кривым носом, маленький, обвил мою руку, сцепив свои замком.

— Чего так держите-то? Я ни бежать, ни убирать никого не собираюсь. Закурить можно?

— Приедем, накуритесь.

Влетаем в ворота областного управления. Над воротами табличка с адресом: «Ленина, 17».

Вытаскивают из машины, окружают. Ведут в кольце наверх, на второй этаж. Радуются неимоверно. Запирают в каком-то казенном кабинете.

Проходит час. Отпирают, ведут в кабинет напротив. Там опер и две студентки-практикантки из юридического института. Опер, ухмыляясь:

— Вот, гражданин Новиков, знакомьтесь: девочки — будущие работники суда и прокуратуры, у нас на практике. Они вас и обыщут.

Повернувшись к девицам, добавляет:

— Обыщите, как положено, как учили. Составьте протокол по форме.

Тут же исчезает за дверью.

— Раздевайтесь, — абсолютно безразличным тоном молвит первая девица, — раздевайтесь... Плащ снимайте.

Ощущаю себя не на обыске, не в милиции, а в публичном доме.

Вторая, симпатичная, сидя за столом, загадочно улыбается.

Жамкают плащ. Лезут под стельки ботинок. Все выворачивают наизнанку. Руки — вверх. Первая щупает от подмышек до щиколоток. Командует повернуться кругом. Вторая встает, щупает от горла до живота. Далее пропускает, хихикая. Потом вдоль брюк, по коленям, до пола, i

— А теперь раздевайтесь полностью.

— Совсем?

— До нижнего белья.

Ощупали. Облапали. Садятся за протокол.

— Одевайтесь.

Смеюсь, натягивая штаны.

— А можно еще раз обыскаться, более тщательно?

— Можно... Через несколько лет, ха-ха! — прыскают девицы.

— Вечером в ИВС обыщут, очень тщательно, — в тон им добавляет заглянувший опер и исчезает, бросая: «Под ваш контроль».

Подписываю протокол.

— Сигареты можно забрать?

— Можно.

Закуриваю. Практикантки что-то пишут. Молчим. Ждут, когда за мной придут.

— В туалет тоже в вашем сопровождении?

— Исключительно. Сейчас пойдете?

Идем по коридору. Доходим до двери со знаком «Т».

— Сюда. Дверь в кабину не закрывать.

— Будете смотреть?

— Такая работа.

— Ну что ж, работайте.

Стоит прямо за спиной, чувствую взгляд. Слушает журчанье. После этого перестал воспринимать ее как женщину. Неужели и вторая, что посимпатичнее, такая же «туалетчица»? М-да, если тут дамы такие, то какие здесь мужики?

— Все?.. Пошли.

Курю еще одну сигарету. Приходит опер.

Опять запирают в кабинете напротив.