Записки «важняка»

Я допросил еще нескольких бойцов, но и они все версию о нападении на исчезнувших решительно отвергали. Пожалуй, единственным аргументом в пользу того, что Корольков и Глебов перешли к немцам, оставалось только одно: у Королькова на оккупированной территории проживала семья. Почему ушел Глебов — оставалось загадкой.

Мои размышления неожиданно прервал солдат, которого я не вызывал. Он назвался комсоргом из роты Лучко и сразу меня атаковал:

— Все ждал, что вы меня вызовете, но так и не дождался. Решил действовать сам, хочу высказаться.

— Валяйте, высказывайтесь! — поощрил его я и пододвинул к нему табурет. Он с готовностью сел, положил сбоку на пол блиндажа свой автомат и горячо заговорил:

— Хочу вступиться за нашего Глебова. Вам уже черт-те что наплели. Я готов поклясться, что здесь правда и не ночевала. Он был парень открытый, смелый и немцев ненавидел. Вместе мы были с ним в бою не раз, так что говорю то, что знаю.

— Сказано, конечно, от души, — согласился я, — но как это увязать с фактом их исчезновения? Ведь отмахнуться от этого нельзя…

— У меня на это имеются собственные соображения.

— Какие же?

— Глебова убил Корольков, а его труп сбросил в болото.

— Чем это подтверждено?

— А разве Глебова в болоте кто-то искал? — вопросом на вопрос ответил комсорг.

«Да, — подумал я, — ведь могло быть и так. Как же я сам до этого не додумался?»

Фамилия моего свидетеля оказалась легко запоминающаяся — Лихой. А его манера держаться с достоинством, независимо вызывала доверие.

— Вам известно, какие свои вещи оставили в вашей роте Корольков и Глебов? — поинтересовался я. Лихой об этом ничего не знал. Но он, как бы спохватившись, достал из кармана гимнастерки письмо, сложенное в солдатский треугольник, и передал мне со словами:

— Совсем забыл. Оно — Глебову, и принесли его только сегодня. Прочтите!

— Вы сами это письмо уже прочли? — спросил я.

— Не прочел бы, не принес бы. Ведь Глебова уже нет. Какие теперь у него могут быть секреты?

Письмо пришло из Новосибирска, и написала его какая-то девушка, очевидно невеста Глебова. Вначале она со всякими подробностями описывала ему их городские новости и встречи с их общими знакомыми, передавала приветы и добрые пожелания, а под конец, как нечто само собой разумеющееся, заключила:

«Петенька, радость моя! Береги себя. Когда вернешься, то увидишь, какая я уже стала хозяйственная. Стараюсь маме помогать во всем. Считаю дни до нашей встречи! Твоя, твоя…»

Все время следивший за мной, пока я не дочитал письмо до конца, Лихой спросил:

— Ну как, товарищ следователь. Похоже, что он мог сбежать к немцам?

Тут было над чем поразмыслить.

— Вы с Глебовым дружили?

— Я этого не скрываю!

Все показания солдата Лихого я занес в протокол, оставил письмо Глебова у себя и отпустил свидетеля в роту. Кого-то еще допрашивать я был уже не в силах.

К моменту моего появления в блиндаже Кононова собрались все его постоянные обитатели.

— Мне докладывали, что вы допросили чуть ли не всю роту старшего лейтенанта Лучко. К каким пришли выводам? — обратился ко мне капитан Кононов.

— Ничем порадовать не могу, — произнес я. — Ведь вы как донесли? Что в вашем батальоне совершена групповая измена Родине, перешли на сторону врага двое военнослужащих, с оружием в руках. Ведь так?

— Так! — разом произнесли Кононов и Папиташвили.

— А если это не соответствует действительности? Я допускаю, что рядовой Глебов мог быть убит ефрейтором Корольковым и сброшен в болото. Над этим вы не думали?

Воцарилось гробовое молчание. Я продолжал:

— У Королькова осталась на оккупированной территории семья, Глебов ему в напарники не подходил, его в болоте никто не искал. Мы уже Глебова ославили как предателя, а если он жертва?

Первым нарушил молчание Свиридов:

— Все, что вы сказали, пока из области догадок. Никакими доказательствами такой версии никто не располагает, и я даже не представляю, что можно предпринять, чтобы подтвердить или опровергнуть ее.

— Мне представляется, что я должен произвести осмотр места происшествия, а заодно попытаться достать из болота и труп Глебова.

Опять наступила пауза.

— Говорите, что надо сделать?! — прервал ее Кононов.

— С завтрашним рассветом обеспечить мне с двумя понятыми, желательно бывалыми солдатами, и сержантом Кабдыровым скрытный выход на место, где был секрет.

— Автандил! — Кононов, не мешкая, распорядился: — Всю организацию возьми на себя. Продумай, как все это сделать лучше. Ну и дела!.. Вы такое накрутили, что и про войну забудешь.

Рассвет уже вот-вот должен был наступить. Пора было двигаться.

Все мы ползком, по-пластунски, проследовали за Кабдыровым. А когда достигли того места, где был секрет, расползлись в разные стороны и стали обшаривать все вокруг.