Записки ведуна. Утопленник Васька и другие истории (СИ)

— Зажги-ка огонь, — Настя мне говорит. Сама серьёзная, тоже колдовать собралась. Я зажигалку достал, чиркнул, веточку с травой запалил типа факела. Засмеялся упырь снова, ветер поднял, задул. И второй раз тоже. Сильный, гад. На третий я зажигалку оставил гореть, так он кремень вышиб. Даже сигарету мне затушил, сука. Стоит, довольный: мол, хрена с два что вы мне сделаете…

Растерялся я немного: чем мочить гада? Эх, надо было его прибить, пока привязан был…

— А ну-ка пригнись, Джастер, — Настя мне так властно. А голос силой налился, глубоким стал. Я не пригнулся — присел. И вовремя: у неё за спиной воздух сгустился, крылья тёмные развернулись. И сама она изменилась: выше стала, грозная… Руки в стороны широко развела, крылья расправила, а в лицо я и смотреть не стал: покровительницу свою призывает, нечего мне в это соваться. На упыря взгляд перевёл, смотрю — замер он, тоже неладное почуял, а Настя надо мной вдруг как крикнет особенно, да в ладоши — хлоп!

Меня ветром окатило, от упыря одни ошмётки на соснах, душу его и вовсе разметало — не собрать, а нечисти мелкой, что вокруг собиралась как стая шакалья, — и в помине нет.

Встал я, обалдевший слегка, листву с иголками с себя стряхнул, кремень нашёл, зажигалку сделал, сигарету потухшую снова прикурил.

— Ух ты, круто, — говорю. — Одно жалко, все сосны требухой загадились. По идее, почистить бы всё огнём живым, так ведь не поймут.

— Ничего, — Настя моя руки отряхнула гордо. — Само отвалится. Лучше так, чем упырь этот.

Что тут спорить, согласился.

Пошли мы в лагерь, а там уже и ужин вовсю, и палатки общие поставлены. Даже думали нас пойти поискать по окрестностям, а мы взяли да сами нашлись. Предложили и нам поесть, а мы с Настей переглянулись и отказались: так готовить невкусно это уметь надо — утром убедились. Своим мы с ней перекусили, а темнеет совсем, спать пора устраиваться: нам приключений хватило, чтобы ещё у костра с народом сидеть, о пустом слушать.

Палатка у Насти несобранная лежала. Я помощь предложил, хоть и не собирал ни разу, да ничего, под её руководством справился.

— А ты где спать будешь? — Она на меня посмотрела.

Я оглянулся на остальных, что у костра сидели: спальник-то у меня общественный и палатка тоже.

— Где место свободное, — плечами пожал. — Пойду, спрошу.

— У меня свободно, — отвечает. — Только ты подожди, я переоденусь.

Подождал, конечно, куда мне торопиться. Понятно, что не до амуров постельных сейчас: и за день находился, и поработать пришлось не мало, да и Настенька моя не из тех, кто вот так сразу к себе подпустит. Я радовался только, что не гонит она меня.

Пока мы на ночь устраивались, нечисть в округе опять собираться начала. И чую — по мою душу и не с добром.

Насте про нечисть сказал, она выглянула, рукой поводила:

— За круг не заходи, — зевнула и обратно в палатку. Посмотрел я: и в самом деле, защита вокруг лагеря. Порадовался, что не придётся ночью драки с нежитью и нечистью устраивать, и тоже в палатку забрался. Настя уже сопела тихонько, а я до утра всё же вполглаза спал: слушал, как нежить да нечисть за кругом ходят, да лагерь не видят. Хорошо, вия местного мы с Настей грохнули.

Утром на рассвете проснулся, на Настеньку свою посмотрел. Сладко спит, родная, моя… И такие нежность и любовь в душе поднялись, что не удержался, поцеловал свою ненаглядную в висок осторожно. Мягкие волосы, шелковистые, теплом пахнут. И до того обнять её захотелось, еле в руках себя удержал. Жаль будить, а надо дело доделать — воду из ладанки отпустить, пока спят все.

Позвал по имени негромко, разбудил, подождал перед палаткой, пока соберётся. Вышла она, спустились мы к протоке.

Настя юбку свою подобрала немного, в воду вошла. Я и смотрю, и не смотрю — слепит и красотой, и силой. Всё сделаю, чтобы она меня вспомнила.

— Смотри, — Настя говорит, — как вода пошла. И тебе она благодарна, что помог.

Посмотрел я на сделанное, улыбнулся. Приятно на душе стало: чем могли — помогли. И земля, слышу, благодарна: всё без упыря да с живой водой ей легче.

— Вместе помогли, — Насте отвечаю. — Без тебя я бы ничего не сделал.

Улыбнулась она мне тепло и в лагерь пошла.

После завтрака на катер загрузились: обратно плыть, а по пути еще экскурсии посмотреть. Думали мы с Настей, что отдохнём теперь, а не вышло.

Ждали нас.

История восьмая. Памяти павших

Обратно нас решили по островкам прогулять. Много их тут было, маленькие и побольше, да всё не для постоянного житья. Да и места заповедные, на такие острова туристы на час-два и заглядывали только: сохранились тут следы от войны последней, прошла она по этим местам.

Меня с ночи бессонной да дня трудового укачало на катере: устроился в кубрике, задремал, даже выходить не хотел. С Настей не поговорить толком: народ вокруг, да и не я один спать в дорогу завалился: из команды катерной на лежанках устроились, отдыхают. Настя на палубу ушла — ей вода силу даёт, а мне живой огонь ближе. Только воды её вокруг вон сколько, а огня мне не достать. Вот и дремал вполглаза, отдыхал, как мог.