Записки Виквикского клуба

- Ты играешь в футбол? - удивился я: его неторопливость не вязалась с этой игрой.

- Я на воротах стою.

- Ты сказал: "за посольствами". Разве посольство не одно?

- Ну, во-первых, на той улице, кроме нашего посольства, еще штук тридцать других, там почти все дома - посольства. И потом, там наших, советских домов, - он начал, загибая пальцы, считать: - тринадцатый, восемнадцатый - это раз; дом военных - два; тот, где библиотека - три; консульство - четыре. Пять наших домов. А есть еще торговое представительство, торгпредство, это на другом конце города, на Хайгейт-хилл.

- А для чего оно, торговое представительство?

- Понимаешь, посольство разные политические переговоры с англичанами ведет, а торгпредство у них разные нужные товары покупает, а им наши продает. Эх, вот где здорово жить - в торгпредстве!

- Почему?

- У них там территория как парк. Все свое, все рядом - клуб, спортивные площадки, даже детский сад есть.

- И школа есть?

- Нет, в школу они к нам приезжают на басе.

Я понял, что это он так, на английский манер, называет автобус.

- А вы отсюда в школу пешком ходите?

- Тоже ездим, на маленьком басике. Пешком далеко и нельзя.

- Почему нельзя?

- Мало ли что, - уклонился он от прямого ответа.

- Что, например?

- "Что-что"... - неожиданно рассердился Вовка. - Все-таки не своя страна, всякое может случиться. Здесь же полно всяких гадов, которые фашистам служили, а потом вместе с ними сбежали. Бандеровцы там всякие, власовцы, еще какие-то.

- И англичане их держат на свободе?! - ахнул я. - Они фашистам помогали наших мучить, а мы их теперь должны здесь бояться?

- Не бояться, а быть бдительными, - веско произнес Вовка.

- Но все-таки, почему же англичане позволяют им свободно разгуливать? Раз Англия в той войне была нашим союзником, значит, эти самые власовцы и для англичан должны быть врагами.

- Сам не пойму, - со вздохом признался Вовка. - Ладно, пошли на крыльцо, что ли.

- А как же эти, бандеровцы? - напомнил я ему.

- Сюда они не сунутся, тут у нас полицейские дежурят. Далеко мы не пойдем, все равно скоро стемнеет.

- Вовка, а чего это ваших ребят никого не видно? Спят так рано, что ли?

- Скажешь тоже - спят! На дачу все уехали. Мы остались потому, что папа вас встречал.

- У вас здесь и дачи есть?

- Это не как в Москве, не домики деревянные. У нас, у посольства то есть, милях в пятидесяти от Лондона есть целый замок, а вокруг него большой участок, не меньше Холланд-парка. Вот туда все, кто свободен, в субботу и едут. Оттуда и до моря близко.

- Как это - замок? Замки только у рыцарей были.

- Самый настоящий замок. Он прежде какому-то графу или лорду принадлежал, называется - родовое поместье. Как входишь в него, зал есть большой, круглый, так там до сих пор на стенах щиты рыцарские висят, копья всякие, секиры.

- Как же посольство его купило, он же очень дорогой, наверное?

- Никто его и не покупал.

- Не покупал?

- Представь себе. Этот граф или лорд нам его подарил.

- Стал бы граф дарить замок советским, которые всех своих графов давно отменили!

- А вот он взял и подарил. Это особый граф, его сын во время войны с фашистами был летчиком и вместе со своей эскадрильей базировался где-то у нас на Крайнем Севере, около Мурманска, кажется. Его советским орденом за храбрость наградили. У нас он и погиб в бою. В память об этом его отец и подарил нам замок.

- Откуда ты все это знаешь?

- Это не только я знаю.

Мы стояли на парадном крыльце. Сумерки сгущались, и гулять уже не хотелось. Разглядывая соседние здания, мало отличавшиеся от нашего дома, я размышлял о странной судьбе графского сына, сражавшегося против фашистов вместе с нашими летчиками. Об этом надо написать Леньке обязательно и со всеми подробностями.

5. ЕЩЕ ОДНА ТАЙНА ШЕРЛОКА ХОЛМСА

Мне показалось, что спал я очень долго, потому что, открыв глаза, я увидел комнату, наполненную светом, а на потолке гонялись друг за другом солнечные зайчики. Родители еще спали.

Я попытался открыть окно. Удалось это не сразу: сначала я не разобрался, что у англичан окна открываются не по-нашенски, а как в железнодорожном вагоне - поднимаются.

Улица внизу была совершенно пустынной и тихой. Меня это удивило: папины часы, лежавшие на столе, показывали почти девять. Неужели эти англичане такие засони? Или у них так положено по воскресеньям?

Решив узнать про все это у Вовки, я отправился к нему. На мои звонки никто долго не откликался, потом дверь приотворилась, и я увидел Вовку - заспанного, в одних трусах.

- Ты чего? - сипло осведомился он.

- Эх, соня-засоня! - укорял я его. - Я-то думал, ты давным-давно встал.

- А который час?

- Девять скоро.

- Ну, заходи, я сейчас оденусь, - пригласил он и зевнул. - Только тихо, отец и мать еще тоже не вставали.

Мы тихонько прокрались в комнату, где стояла Вовкина раскладушка и где висели часы в виде лучистого солнца. Посмотрев на циферблат, Вовка молча ткнул пальцем: смотри. Но я и сам уже видел, что стрелки показывали без четверти семь, и пробормотал, что у моего папы очень хорошие, точные часы и на них было, когда я проснулся, без чего-то девять. Вовка присвистнул: