Записки военного дознавателя

Расчет был незамысловат как дивизионные политзанятия. Всучив мне оружие, они привязывали меня к казарме. С пистолетом-то, куда я пойду? При желании-то они ведь могли бы повернуть дело так, будто это вооруженный побег, а это уже совсем другая статья. Могут и пристрелить при задержании – дело известное. Но это было еще не все. Я тотчас же получил приказ заступить дежурным по дивизиону, но без ключей от оружейной комнаты. Теперь все стало понятно окончательно.

– Нет, домой идти не надо. Заступаешь через час. Можешь пойти погладиться в казарму, – съязвил майор. И тогда я понял, что нужно срочно что-то предпринять! Немедленно! А не то все станет гораздо опаснее, чем просто «плохо».

Но, как-то обошлось и на этот раз, хотя мне и пришлось просидеть в части безвылазно довольно долго, почти завшиветь и стать свидетелем очень печального события… Но, все по порядку.

Я шел в казарму, словно облитый помоями. Мне казалось, что все на меня пялятся и тыкают пальцами, хотя, сегодня я, конечно, понимаю, что мало кто вообще смотрел в мою сторону. Всем, как и всегда, было абсолютно на все наплевать, а уж судьба какого-то старшего лейтенанта интересовала куда меньше, чем то, что в пачке "Памира", шуршащей в кармане, осталось всего-то три папиросы, да и то – одна просыпалась немного… Но тогда мне казалось, что даже бойцы хихикают, тыча незаметно пальцами в мою, бредущую через плац угрюмую фигуру. Я присел на крыльце казармы, и закурил. Время словно скомкалось, и пришла какая-то густая черная апатия, похожая на долгую смерть, ибо смерть, в самом широком смысле слова – явление вне времени и отцы командиры именно это мне и хотят продемонстрировать.

Я докурил и медленно пошел к дневальному, где на тумбочке стоял древний эбонитовый телефон, еще с ручкой, которую надо покрутить, чтобы вызвать телефонистку. Я крутанул ручку пару раз. Раздался противный писклявый голос телефонистки Вали. Она была родом откуда-то из близлежащей деревни и завербовалась в армию в поисках мужа.Была она некрасива, безмерно глупа и при этом невероятновысокого роста. Ходила она при этом прямо, как столб, в связи с чем ее все называли не иначе как «Валя, та, шо лом проглотила».

– «Паркет», – назвал я позывной штаба армии.

– Леш, это ты шо ли? – не к добру вдруг стала кокетничать Валя.

– Ну, – ответил я невнятно. – «Паркет», говорю, соедини!

– Ой, Леш, а начальник те «Паркет» давать не велел…

– А «Легенду»? – (позывной штаба округа)

– Про «Легенду» ничего не говорил.

– Вот и давай соединяй!

– А ты на танцы пойдешь в воскресенье?

– Валя, я человек семейный. Когда ты меня вообще на танцах видела?

– А, ну да, даю «Легенду».

– Дают, Валя, на сеновале, соединяй по-быстрому, а то Милиционера позову!

Лирическое отступление по поводу личности Милиционера

Когда-то, давно, когда я еще верил в действенность уставов и мудрость командиров (нет, нет, не стоит заходиться в гомерическом хохоте, ибо это длилось совсем недолго!), в часть приехал красавец-грузин, назначенный начальником мед.сан части. Он только что оттрубил три года в Афганистане, имел пару серьезных орденов и потому клал на пузатое бригадное начальство с большим прибором, показываясь в части лищь изредка. Но народ-то, сволочь, по-прежнему симулировал не только болезни, но даже и смерть от разных пустяков вроде воспаления легких, и потому присутствие в лазарете живой души показалось тому же бригадному начальству вполне уместным. Нет, не потому, конечно, что кого-то волновал чей-то бронхит или гнойная инфекция на ногах от месяцами не сменяемых портянок. Разумеется, нет. Просто, в случае присутствия в медпункте формального специалиста, вся медицинская статистика, включая и смертность, тогда уже полностью ложилась на него. В результате был выписан невесть откуда бочкообразный капитан с «тещей за чаем»5 в петлицах, а чуть позже в бригаде появилась личность, и вовсе совершенно фантастическая. Был он прежде лейтенантом милиции, но был исторгнут из внутренних органов за постоянное пьянство и всякого рода домогательства к свидетелям женского пола. Я уж только догадываюсь, каково было подозреваемым того же пола. Одевако по изгнании, он нисколько не растерялся, и даже добыл откуда-то справку о незаконченном среднем медицинском образовании. Именно на этом основании он и стал бригадным фельдшером и грозой девушек – секретчиц, радисток и тому подобных. Хоть формально он и был теперь прапорщиком, но иначе как Милиционером его никто никогда не называл.

Именно поэтому, зная биографию этого эскулапа-полководца в деталях, Валя и решила, что дешевле будет соединить меня хоть с Мин.Обороны СССР (позывной у них был почему-то – «Пальма»). Она прекрасно знала, что ни я, ни мой друг прапорщик Груздь ничего против Милиционера не имеем, и иногда мы даже берем его на охоту. В общем – соединила.

– Але, «Легенда»? Мне майора Плаксу, пожалуйста.

На другом конце возникло долгое молчание.

– Кого?

– Ну, майора Плаксу из прокуратуры округа.

– У прокуратуры – другой позывной. Отключаюсь.

Звоню снова Вале.