Записки военного коменданта Берлина

Например, по джентльменскому соглашению между Главкомами пользовались «Рудфинком» в английском секторе, а вся передаточная система, включая мощную антенну, и все механизмы, и силовые агрегаты, питавшие ее, находились в Тигеле, во французском секторе. И вот вскоре после введения американцами «воздушного моста», ночью, мы узнаем, что по распоряжению французского коменданта генерала Ганневаля французские военные власти взорвали радиоантенну и вывели из строя «Рутфунк», которым мы пользовались, проводя свои радиопередачи. Поехали тут же во французский сектор, в Тигель, и самолично обнаружили, что антенна действительно была подорвана и лежала на земле. К этому времени прибыл генерал Ганневаль. Он из вежливости извинился, что так все произошло, но это, как он сказал, была крайняя мера. Аэродромы в Темпельгольфе, в американском секторе, и в Гатове — английском секторе, не справляются с приемом самолетов с грузами для Западного Берлина, и мы решили в Тигеле срочно соорудить третий аэродром, но радиомачта мешала посадке самолетов, и мы были принуждены ее взорвать. Нас поразила не эта подделка, а та бесцеремонность, с которой французы провели эту акцию, и то усердие, с которым они втянулись в американскую программу подрывных работ. Мы в эту же ночь демонтировали довольно мощный двигатель и все другое оборудование передатчика, вывезли в наш сектор и через несколько дней запустили радиовещательную станцию, но уже на юго-востоке Берлина. Мы располагали значительно более мощными средствами для ответных мер. Известно, например, что Берлин расположен на «дне огромной чаши», в самом низком месте этой чаши. В Берлине действует мощная насосная система по понижению уровня подпочвенных вод. Стоило остановить эту систему, как на большой территории Западного Берлина уровень подпочвенных вод поднимется и затопит все подвальные помещения и принесет непоправимый ущерб городу. Но никому из нас и в голову не пришло пустить это в ход. Мы все это время искали случая, чтобы остановить руку раскольников, сохранить Берлин единым городом, и нам такого рода акции не были нужны.

Но была одна позиция в провокационных планах западных держав, против которой мы предприняли транспортные ограничения. Западные державы предприняли очень азартно меру по обескровливанию Советского сектора и Советской оккупационной зоны. Начали интенсивный вывоз и по железной дороге, и водным транспортом промышленного сырья, цветных металлов, мебели, оборудования и, что было очень опасно, промышленной продукции с заводов Советской зоны и Восточного Берлина. Вот для каких целей были предназначены транспортные ограничения.

Водным путем были вывезены десятки барж, нагруженных ценным промышленным оборудованием, промпродукции и металлами. А по железной дороге — все той же продукцией и материалов было вывезено сотни вагонов на запад Германии. Здесь западные военные власти вовсю использовали связи западноамериканских монополий со «своими людьми» на предприятиях Советской зоны, принадлежащих когда-то этим монополиям.

Западные державы знали, что мы предусмотрительно возводили вокруг Берлина объездной путь, но он не был готов к тому времени, как начались беспорядки на железной дороге в Западном секторе железнодорожного узла. И американское военное командование, которое после слияния зон стало почти безраздельно командовать в Западном Берлине, решило еще более усложнить положение на железной дороге, чтобы показать берлинцам «оправданность» «воздушного моста» и их исключительное «великодушие».