Записки военного коменданта Берлина

7 октября было официально объявлено о создании Германской Демократической Республики. На площади у здания Берлинского университета состоялся митинг, на котром впервые выступил президент Республики Вильгельм Пик, а вечером в резиденции президента было объявлено о составе Правительства ГДР. Председателем Совета министров был назначен президентом Отто Гроттеволь, и по этому поводу был устроен прием.

12 ноября 1949 года все начальники управлений СВА провинций и земель были приглашены в Карлсхорст на церемонию передачи всей полноты власти германскому демократическому правительству и об упразднении в связи с этим СВАГ. В тот же день, вечером, в помещении Советской комендатуры происходила церемония передачи всей полноты власти в демократическом Берлине берлинскому магистрату. Советский комендант известил присутствующих представителей магистрата и прессы, что с сего часа в Берлине упраздняется Советская военная комендатура и районные военные коменданты и вся полнота власти переходит в руки органов немецкого самоуправления. Ответную речь держал обер-бургомистр демократического Берлина Фридрих Эберт. В заключение был устроен прием. Такие же церемонии проходили в районных военных комендатурах Советского сектора. Районные коменданты передали власть обер-бургомистрам районных магистратов.

После Парижского совещания СМИД в Западном Берлине было отдано негласное распоряжение, чтобы западноберлинская пресса поумерила выпады против СССР и была более сдержанной в своих сообщениях ввиду того, что в этих сообщениях много вымысла, и это раздражает немцев и в Берлине, и в Восточной зоне. Лидер социал-демократов в Западном Берлине Нойман чуть не упал в обморок от такого сообщения. «Но, — заявил он, — я все равно не приму такого странного распоряжения и буду помещать статьи о вопиющей несправедливости в Восточной зоне».

Положение в Западном Берлине продолжает ухудшаться. Если в Западном Берлине производилось в месяц продукции на сумму около 300 млн марок, а рабочих было занято 355 тыс. человек, то в марте 1949 года продукции производилось всего лишь на 96 млн марок, а работающих рабочих сократилось до 144 тыс. человек. При уравнении индексов это составит 56 млн марок.

В декабре 1949 года число предприятий составляло 3729, а занятых рабочих — 135 600 человек. На 1 января 1950 года положение рабочих в Берлине выглядело в численном отношении следующим образом:

Жизнь шла своим чередом. Провокаторы провоцировали беспорядки в Берлине. Военные власти, несмотря на то, что в Париже было дано немало заверений добропорядочности, продолжали накалять в Берлине обстановку тревоги и неуверенности. Власти ГДР и демократического Берлина приступили к разработке и осуществлению широких планов строительных работ, к улучшению положения населения своей страны. В демократическом Берлине упорно приводили в соответствие социально-экономическую систему города с условиями, которые уже установились в республике.

В Берлине было аккредитовано советское посольство по главе с послом Пушкиным. Кроме того, была создана Советская контрольная комиссия для Германии. Она более всего нужна была и вытекала из условий четырехсторонней оккупации Германии. В Берлине было создано представительство этой комиссии, которую возглавил я, и продолжал эту работу до августа 1950 года.

А в августе, спустя ровно 10 лет, вернулся в Москву. Берлин был уже пройденной ступенью. На мое место прибыл генерал Деньгин. Я распрощался с товарищами, тихо закрыл за собой дверь бывшей Центральной комендатуры и вышел. Машину пока что не отобрали. Я сел рядом с Бибиком и поехал домой, хотя до дома было не более километра. Поехал просто машинально. Я в то время не думал об этом. Меня охватило какое-то сложное чувство и радости, и грусти одновременно. Семья была в Москве. Она выехала раньше, когда я уезжал в отпуск, в том же 1950 году. Я был один. Если отбросить все неприятности с отъездом, то все шло своим чередом. Я ушел в подготовку семейного скарба в дорогу.

Не помню, кто-то позвонил, чтобы я приехал на квартиру к Вильгельму Пику. Дело было сильно к вечеру. Как-то за всю прожитую жизнь привыкал к тому порядку мысли, что перед тем, как что-то сделать, — подумать. Я думал, зачем бы я понадобился старику? Решил, что президент захотел попрощаться. Это было дня за три до отъезда, где-то в начале августа. Но старик был не один. Я неожиданно попал в окружение сразу трех. Кроме Пика там были Отто Гроттеволь и Вальтер Ульбрихт, те самые два товарища, которые по моей несообразительности спали в одной кровати в 1945 году, осенью, в Галле.