Записки военного коменданта Берлина

Сказано было несколько слов. Я и сам говорил эти слова еще на Эльбе, когда слушал Андрея, я не раз слышал их от Маршала Советского Союза Жукова Георгия Константиновича, от генерала Соколовского, но как они тревожно прозвучали теперь в моем сознании. Тогда, на Эльбе, беседа с солдатами носила предположительный характер. Тогда никаких признаков подобного не было. Тогда было все отвлеченно, безотносительно к конкретной обстановке. А тут перед глазами стоял конкретный факт, за ним стоял конкретный, но не пойманный виновник. А может быть, это диверсия с другого берега? Все может быть, но надо точно знать. Как-то резануло то, что я услыхал на Эльбе в 23 СД. У парня была истреблена вся семья. Может быть, тот мститель и действует в нашем районе? В Виттенберге стояла танковая бригада. По пути в Галле я остановился и беседовал с начальниками, они уверяли, что у нас это невозможно.

Время шло, а задание, которое расследовали специальные работники, ничего не давало. Мститель неуловим. Преступник исчезал, но почерк был неизменный: убивал и все, что было на трупе, оставалось нетронутым. Слухи становились все более тревожными. Медлить нельзя. Подключили немецкую полицию. Она поможет, ей свободнее искать. В распространение слухов втянулись правые социал-демократы. Они хитро вплетали все это в свои антисоветские пропагандистские речения.

Вся система взаимоотношений Красной армии с немецким населением только начинала складываться. В конце июля развернули свою деятельность немецкие органы самоуправления в провинции, в округах, в районах, в городах и поселках. Заметно активизировал свою деятельность и блок демократических антифашистских партий и общественных организаций. Нарастала немецкая организационная сила, которая требовала от нас исключительной ясности и чистоты отношений, решительности в пресечении всяких аморальных явлений, которые бередят уже не разрозненную массу немцев, а организованную, способную действовать.

К концу лета изменился и характер деятельности СВА провинции, включая и всю систему комендантской службы. На первое место встала система контроля за деятельностью немецких органов самоуправления, постановки принципиальных задач, направление усилий немецких органов на решение коренных вопросов социально-политических преобразований Германии, вытекающих из решений Потсдамской конференции.

К осени 1945 года немецкие органы самоуправления успели накопить опыт и действовали более уверенно. В это же время влияние Западных оккупационных властей, их политики, влияние международных дел оказывало решающее давление на поляризацию классовых сил в стране. Это ни для кого не было неожиданностью. Завозились христианские демократы, правые в Социал-демократической партии — Тапе в Галле, Беер в Магдебурге, Юнгман в Дессау. Наши усилия установить добрые отношения с этими лидерами не увенчались успехом. Мы это проверили и пришли к такому убеждению. Провинция Саксония-Анхальт находилась в тесном соседстве с английской зоной и фактически с ней связана более, чем какая-либо другая часть Советской зоны. Например, некоторые заводы находились в нашей зоне, и многие рабочие в отсеках американской зоны.

Первая встреча с Отто Гроттеволем

Наши галльские правые в СДП, видимо, действовали через свой Берлинский центр, хотя сами-то они более всего были связаны с Ганноверским центром СДП Шумахера. Одним словом, к нам неожиданно приехали руководящие деятели Центрального правления СДП в Берлине — Отто Гроттеволь, Фехтнер, Гнифке — руководящее ядро правых соцдемократов Берлинского центра СДПГ. Я был очень обрадован, что представилась такая благоприятная возможность откровенно обсудить взаимоотношения, сложившиеся между нами и провинциальными лидерами СДП. С первой минуты встречи я называл их, как и наших местных деятелей СДП, просто товарищами, в отличие от членов других буржуазных партий.

— Гроттеволь, — обращаясь к Фехтнеру и Гнифке, спросил их, — беседуют геноссе, не так ли?

Они ответили:

— Яволь!

Я говорю Гроттеволю:

— Что может быть приятнее, чем дружеские отношения, дружеский тон, ясность во взаимоотношениях, товарищ Гроттеволь.

Все весело рассмеялись.

— Смех тоже обнадеживающее начало, — говорю я Гроттеволю, — тем более, что нам много есть о чем поговорить. Мы в Галле нуждаемся в ваших дружеских советах. Если позволите, я мог бы подать инициативу для разговора.