Читаем Записки военного коменданта Берлина полностью

Всем нам, людям, обремененным большой государственной ответственностью, нужно иногда поспорить с верными друзьями, чтобы глубже самому понять смысл крутых исторических поворотов в жизни народа. Такую потребность ощущал и Гроттеволь. Это чувствовалось во всем, что он излагал в наших разговорах. Ему нужно было вслух разобраться в смысле того поворота, который сделает СДПГ, лидером которой он является, в том пути, по которому пойдет партия после объединения, насколько правильны шаги, которые он и его товарищи по руководству делают, нет ли в этих шагах, которые они делают, нечто такого, что потом, в критическую минуту, затормозит весь процесс объединения, все ли в этом плане додумано? Как узнать по-иному, кроме взаимного критического взгляда?

Двое в одной двуспальной кровати

Я шепнул адъютанту, чтобы через Бернгарда Кеннена вызвали, и как можно быстрее, Вальтера Ульбрихта. В том разговоре он был крайне необходим. Я опасался, что моя неосведомленность в тонкостях объединительных дел может свести наши споры к простой теоретической пикировке и ничего не даст объединению.

Пока мы продолжали беседу на местном материале, и я был тут достаточно осведомлен, появился неожиданно Вальтер Ульбрихт. Беседа приняла довольно острый идейно-политический оборот. В этот раз я почувствовал сердцем, как все это проходит сложно, но как чрезвычайно важно для судеб рабочего класса. Мысль о единстве рабочего класса для судеб Германии будет высказана в обращении к партии на первом объединительном съезде СЕПГ в апреле 1946 года. А теперь она подняла во мне все, что я пережил сам за свою партийную историю, за историю Коммунистической партии, за историю борьбы международного рабочего и коммунистического движения. Как прозорливо выглядит Ленин в этой конкретной борьбе за единство германского класса, за единую рабочую партию. Именно поэтому с таким остервенением обрушились тогда на КПГ и на Советский Союз и бросились с остервенением не допустить такого объединения. Они даже выискали бранный термин «квази».

Беседам время, а отдыху час. Я пригласил к себе товарищей Ульбрихта и Гроттеволя поужинать и отдохнуть. Дело позднее, деваться некуда, они охотно согласились, тем более, думал каждый из этих лидеров своих партий, что там можно и наедине продолжить споры. До моей квартиры было не очень далеко. Пошли пешком.

Дома нас ждали. Все было готово к ужину. Как я и предполагал, беседа за столом не прерывалась. В.М. оставался нашим ужасно уставшим переводчиком. Другого не было, заменить было некому.

Надежда Петровна шепнула мне на ухо, что спальня готова. У нас дома все было по-русски. И спор за ужином до изнеможения, и… все другое. Я предложил товарищам отдохнуть. Они охотно согласились. Я указал им на комнату и пожелал спокойной ночи. Времени было где-то три часа утра. Демидов и я примостились в креслах и подремали.

Но в семь часов утра и я, и Демидов, и Надежда Петровна были на ногах. Мы услышали, что наши гости тоже не спят, уже не спят. Завтрак был готов, и мы сели за стол. Как в этих случаях водится, гости не спросили, как мы спали. Да это и понятно. Но Гроттеволь, человек большого и тонкого юмора, вдруг обращается ко мне, да так громко, чтобы слышала и жена, суетившаяся около нас:

— Ну, Александр, ты вполне вознагражден за труды. Сегодня ночью произошло зачатие новой партии рабочего класса.

Это был намек на то, что я уложил их в одной кровати, двуспальной, но одной, а немцы-мужчины ни за что в одной кровати не лягут. От неожиданности я чуть не поперхнулся, но все, кто был, залились раскатистым смехом. Смеялся и я больше всех. Я поздравил с зачатием и гостей и пожелал, чтобы «дитя» было могучее, как сам рабочий класс. Шутки на протяжении всего завтрака не прекращались. А я думал, как же это я не учел, хотя думал по-русски и оправдывал все это тем, что кровать-то двойная, и в ней легко могла спокойно переночевать четверо солдат, а два-то могли переспать одну ночь. И позже, при случае, в товарищеской встрече, обращаясь к недавней истории объединения двух партий, в мой адрес отпускали шутки.

Вот так и получается, что надо знать тонкости быта другого народа и не допускать тульских или калужских подходов даже в таком, казалось бы, простом деле, как размещение гостей.

Шли годы. Я убыл из ГДР на родину в августе 1950 года. В Москве заболел, долго болел. И давно забыл все, что случилось тогда. Но, видно, судьбе угодно было вернуться к той теме. В конце пятидесятых годов в Москву прибыла с государственным визитом партийно-правительственная делегация ГДР. Правительство устраивало прием в честь делегации. Я неожиданно получаю с военным вестовым пакет, в котором лежал пригласительный билет на прием мне и жене. По правде говоря, все это было не ко времени и ни к месту. Я был нездоров, чувствовал себя неважно, но, как это водится у нас, раз приглашен, значит, надо, надо идти. Пошли на прием. Он проходил в гостинице «Советская».

Перейти на страницу:

Все книги серии Военные мемуары (Вече)

Великая война без ретуши. Записки корпусного врача
Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

Записки военного врача Русской императорской армии тайного советника В.П. Кравкова о Первой мировой войне публикуются впервые. Это уникальный памятник эпохи, доносящий до читателя живой голос непосредственного участника военных событий. Автору довелось стать свидетелем сражений Галицийской битвы 1914 г., Августовской операции 1915 г., стратегического отступления русских войск летом — осенью 1915 г., боев под Ригой весной и летом 1916 г. и неудачного июньского наступления 1917 г. на Юго-Западном фронте. На страницах книги — множество ранее неизвестных подробностей значимых исторически; событий, почерпнутых автором из личных бесед с великими князьями, военачальниками русской армии, общественными деятелями, офицерами и солдатами.

Василий Павлович Кравков

Биографии и Мемуары / Военная история / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары