Записки военного контрразведчика

Это практиковалось в первые годы нашего пребывания в ДРА. По утрам, в 6 часов 30 минут, в течение получаса во дворце Чихиль-Сутун, где размещалась оперативная группа министерства обороны, проводились короткие совещания, на которые приглашались все заинтересованные командиры и представители авиации. Как член опергруппы, я также присутствовал на них. При этом не всегда была возможность перепроверить озвученные разведданные, например такого плана: «В таком-то месте, с указанием координат, в отдельно стоящей крепости около трехсот метров от кишлака, собралась бандгруппа в количестве 30–40 человек».

Учитывая мобильность этих отрядов, иногда сразу принималось решение о нанесении БШУ. Оно принималось руководителем совещания. Предложение о нанесении БШУ по конкретному объекту либо утверждалось, либо отвергалось или предлагалось доразведать. При этом всегда имелось в виду, что цель для воздушного удара должна находиться не ближе 300–400 метров от населенного пункта, чтобы не пострадали мирные жители. Однако вскоре выяснилось, что в некоторых случаях заявленные цели представляли собой обыкновенную дезинформацию.

Зачастую предоставляемые афганскими источниками сведения были устаревшими, а выдавались как свежие. Некоторые из них, двурушники, выдавали дезинформацию, чтобы руками советских воинов разбомбить школу, мечеть, кишлак с мирными жителями и тем самым возбудить у населения ненависть к неверным.

По материалам контрразведки дезинформаторы и двурушники были установлены среди афганских источников периферийных подразделений разведцентра. Порой непроверенная информация поступала и из групп КГБ «Каскад» и других подобных им подразделений.

Имел место в связи с этим и трагический случай. Все это дало повод командованию отменить проведение подобных совещаний и прекратить подобное использование авиации, которое к тому же не являлось основным звеном боевой деятельности наших летчиков. Однажды, находясь в штабе армии, один из высших руководителей ДРА рассказал командующему о скоплении бандитов в кишлаке на контролируемой мятежниками территории и предложил нанести по нему удар авиацией. Командующий посчитал эти данные сомнительными и попросил их проверить. Оказалось, что этот руководитель хотел таким образом наказать крестьян этого кишлака, не заплативших ему ренту за арендованный участок его земли.

НАШЕ ВОЕННОЕ ПРИСУТСТВИЕ В АФГАНИСТАНЕ ОБОШЛОСЬ БЕЗ СООТВЕТСТВУЮЩИХ ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫХ ДОКУМЕНТОВ

Одной из особенностей нашего нахождения в Афганистане являлось отсутствие государственно-правовых документов, регламентирующих наше военное пребывание в этой стране. Да и в последующем все вопросы по ДРА доводились до министра обороны СССР в устной форме. Последний в таком же порядке передавал их командующему 40-й Армией или аппарату Главного военного советника, невзирая на политическую и военную остроту отдельных из них.

Так, министр обороны СССР Д.Ф. Устинов в беседе с советником начальника Генерального штаба Вооруженных сил ДРА настаивал, чтобы с весны 1982 г. афганские войска перешли к самостоятельным боевым действиям. Однако письменного подтверждения по этому поводу не поступало, и указания нашего министра повисли в воздухе.

Полагаю, что не составляют секрета факты эпизодических бомбардировок советскими летчиками выявленных лагерей подготовки боевиков, складов с оружием и боеприпасами, расположенных в приграничных районах Пакистана. Как-то в 6 часов 40 минут, перед завтраком (наша столовая находилась непосредственно в штабе армии), я, как поступал довольно часто, зашел в кабинет командующего Генерал-майора В.П. Дубынина. Тот был явно чем-то озабочен. На мой вопрос Дубынин ответил, что снова поступило устное распоряжение лететь в Пакистан. На его просьбу подтвердить эту команду письменно Москва ответила отказом. На карте, хранившейся в его сейфе в кабинете, была соответствующая информация за подписями командующих армией и ВВС. Я его успокоил и посоветовал:

— Приказы надо выполнять, а карту эту лучше всего сжечь… Она является единственным официальным документом о нарушениях воздушных границ Пакистана. Вышестоящее руководство в силу отсутствия каких-либо бумаг по этому поводу останется в стороне.

На этом разговор закончился, и мы пошли завтракать.