А. Шах создал в Панджшерском ущелье такую тюрьму, которая приводила в оцепенение даже военных, имевших возможность ознакомиться с нею. Поспешное бегство после очередного разгрома не позволило ему ликвидировать следы своих преступлений: растерзанные трупы афганских военнослужащих и более шестидесяти мирных жителей. Разнообразные пыточные устройства, инструменты – от средневековых до современных – сами по себе вызывали неприятные чувства у тех, кто их видел. А как расценить то, что террористы распространяли взрывные устройства, закамуфлированные в красочно оформленные бытовые предметы, поленья дров (в городах дрова продавались на вес) и даже детские игрушки? Эти предметы, изготовленные, конечно, не в полевых лагерях бандитов, были также представлены в музее особого отдела.
В заключение приведу пример теракта в отношении сугубо гражданских лиц – советских специалистов мирных профессий, приглашенных для восстановления завода минеральных удобрений и хлебокомбината в городе Мазари-Шарифе.
Лето 1983 года. Город со своей наиболее яркой достопримечательностью – красивой голубой мечетью XV века Розии-Шариф, или Хазрат-Али, утопает в зелени садов. Каждое утро автобус с афганским водителем развозил 16 советских специалистов по их рабочим местам. Однажды автобус был остановлен двумя афганцами. Шофер притормозил, и неизвестные быстро вскочили в салон машины, приказав шоферу ехать дальше, но уже по другому маршруту. Они мгновенно извлекли оружие из просторной национальной одежды и направили его в сторону сидящих в автобусе. Все произошло настолько неожиданно, что никто из наших сразу не оценил весь драматизм ситуации. Да и никто не ожидал в этом городе, в стороне от военных действий, чего-либо плохого. Поэтому личное оружие, кстати, его имели отдельные специалисты, находилось в кобурах, притом застегнутых. Как только один из пассажиров попытался достать свой пистолет, он тут же был ранен бандитом.
Рынок. Продажа дров на вес. Джелалабад. 1983 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)
Автобус между тем свернул с главной улицы и выехал за пределы города, где и остановился. К двум террористам присоединились другие. По их приказу раненого советского специалиста вытащили из автобуса, он был еще жив. На глазах у всех, рядом с автобусом, один из бандитов не спеша отрезал ему голову. Раненый сначала дико кричал, затем затих. Эта ужасная казнь деморализовала наших, по сути гражданских, лиц, к этому времени уже обезоруженных. Душманы пригрозили, что так будет с каждым, кто сделает какую-либо попытку к побегу.
С этого времени следы похищенных специалистов затерялись. Естественно, что на их поиски были мобилизованы военные и оперативные возможности, в том числе по прочесыванию местности, блокированию и проверке с помощью афганских военнослужащих кишлаков, захвату мятежников, местных авторитетов с намерением обменять их на наших граждан, но все было напрасно.
В поиске советских людей были также задействованы подразделения ГРУ, военной контрразведки, дружески настроенные активисты из числа афганцев, местные органы власти и оперативные силы службы государственной информации, впоследствии преобразованной в министерство государственной безопасности Демократической Республики Афганистан. Возглавлял СГИ, а затем некоторое время МГБ доктор Наджиб, который, в свою очередь, имел свои источники. Информации поступало много, и вся она тщательно проверялась. Причем афганцы каждый раз настаивали на объективности своих данных, клялись при этом своими детьми, Аллахом. Но все их сведения, к сожалению, не подтверждались.
Прошло больше трех месяцев. Эффективность розыскных мероприятий снижалась. И вот однажды ранним прохладным утром (была уже осень) в одном из дуканов на окраине города появился продрогший афганский подросток. Его обогрели, напоили чаем. Разговорившись, он упомянул о захваченных мушаферах. Уложив подростка спать, дуканщик быстро сообщил русским полученные сведения. Несколько пограничников, а это была их зона ответственности, во главе с подполковником, брат которого находился в числе похищенных специалистов, поспешили в дукан.