Записки военного врача

Там шла полостная операция, начатая незадолго до тревожного приказа. Ведущий хирург оперировал немолодого бойца, получившего на поле боя проникающее ранение в живот. То было опасное ранение, лечение последствий которого не терпит промедлений. Для хирурга в эти мгновения как бы не существовало ничего на свете, кроме распростертого перед ним беспомощного человека, чья жизнь висела на волоске. Все прошло благополучно. Теперь спасенному требовались покой и неослабное внимание медиков. Но оставаться с ним там, куда приближался враг, было равносильно преднамеренному убийству раненого и самоубийству его спасителей.

Вот и пришлось сразу же после завершения операции, за какие-нибудь 15—20 минут, свернуть в тюки операционное имущество, погрузить в полуторку, уложить раненого, еще не очнувшегося от операционного наркоза, на койку, установленную в кузове, под наблюдение присевших рядом врача и медсестры с медикаментами, — и, как выразился водитель-боец, «дунули вовсю». При этом водитель не забывал старательно объезжать, снижая скорость, все грозившие тряской места. А двое автоматчиков из выздоравливающих, готовые защищать послеоперационную палату на колесах, напряженно вглядывались с высоты кузова то назад, где могли объявиться мотоциклисты врага, то по сторонам, откуда могли ударить черные танки с белыми крестами, то ввысь, где в любую минуту можно было увидеть фашистские самолеты.

Поскольку рассказчик замолчал, вздохнув, я спросил:

— И что же?

— Да обошлось, самолеты промахнули мимо, а атака фашистов была отражена нашими войсками.

— А как оперированный, выдюжил?

— Тоже все было в норме, очнулся уже в госпитальной палате в Холмах, — сказал ведущий хирург, добавив горячо: — Но каков диапазон перемен, подумайте: от полостной операции в зоне боевых действий, стремительного маневра с оперированным на руках, в наркозе — до нынешних наших госпиталей, до всей нашей огромной и стройной системы комплексного лечения раненых, уникальной по размаху и общедоступности!

Контраст между тем, с чего начинали советские медики во время Великой Отечественной войны, и на каком уровне заканчивали, действительно поражает на первый взгляд. Не раз во время наших тогдашних разговоров по этому поводу звучало:

— Прямо сущая фантастика!..

— Чистое чудо!..

У этих земных чудес и фантастических былей имелись, однако, вполне реальные глубокие и крепкие корни. Они, разумеется, не составляли тайны для меня и моих товарищей. Но все же, снова и снова возвращаясь мысленно к событиям военной поры, на всем их протяжении, хотелось поосновательнее и поточней вникнуть в то, что свершило наше поколение для победы и благодаря чему.

Теперь это не представляет особой трудности. Бесчисленные документальные данные, научные исследования, свидетельства выдающихся советских полководцев да и личный опыт многих участников войны, в том числе медиков, проливают в совокупности яркий свет на все стороны титанической деятельности нашего общества в грозовые 1941—1945 годы, включая и медицинскую деятельность.

Чтобы объективно оценить работу наших медиков на полях сражений против немецко-фашистских захватчиков, следует прежде всего принять во внимание — и не забывать! — что то была наиболее жестокая и кровопролитная из войн, к тому же беспримерная по масштабам. Такой она была подготовлена и развязана германским фашизмом, в то время самым агрессивным и изуверским порождением мирового империализма. Справедливая и освободительная для нас, подвергнувшихся коварному разбойничьему нападению, она была насквозь захватнической, истребительной для нацистов и их компаньонов, явных и тайных.

Гитлер не переставал твердить со дня своего прихода к власти, что главная задача вермахта — «захват нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация». Подготавливая практически нападение на СССР, он поучал генералов, и те ему восторженно вторили: «Россия должна быть ликвидирована». Суммируя все планы и декларации лидеров германского фашизма о нападении на нашу страну, западногерманский исследователь К. Рейнгардт заключает, что это нападение Гитлер «хотел вести в рамках расово-идеологической войны на уничтожение» — и вел, пока не потерпел полный крах под ударами Красной Армии.

Но до той поры, пока советский народ не переломил хребет фашистскому зверю, он стремился максимально обезлюживать, обескровливать наши войска и весь народ. Людские потери в стане противника, обычно считавшиеся одним из печальных следствий войны, были для гитлеровцев — как, кстати говоря, и для теперешних поклонников нейтронного оружия — одной из ее главных целей. Не собственно военные соображения, не та или иная ситуация на театрах военных действий диктовали фашистским полководцам и оккупационным чинам бесчисленные акты массового человекоубийства на нашей земле, а прежде всего их человеконенавистничество и неутолимая алчность, маскируемые всяким идеологическим бредом.