Записки врача общей практики

Так бы и случилось, если бы не вмешался тот всемогущий случай, который вечно путает дела подлунного мира и приводит в замешательство предсказателей. То ли из-за темноты, то ли из-за мыслей о сопернице он не вписался в крутой поворот на Бейзингстокскую дорогу. Испуганная лошадь умчалась прочь вместе с пустым экипажем, а грум в недоумении выполз из канавы, куда улетел на вираже. Зажег спичку и взглянул на стонущего доктора, после чего, как это обычно случается с сильными, суровыми мужчинами, ему стало очень плохо.

При свете спички доктор слегка приподнялся на локте и увидел, что сквозь порванную штанину в середине голени торчит что-то белое и острое.

— Черт возьми, — пробормотал он. — Пропали три месяца работы! — И потерял сознание.

А когда пришел в себя, грума уже не было рядом, потому что он побежал в дом сквайра за помощью, а маленький слуга держал над сломанной ногой зажженный фонарь, в то время как женщина с мерцающим в желтом свете раскрытым медицинским сундучком ловко разрезала штанину кривыми ножницами.

— Все в порядке, доктор, — проговорила она утешительным тоном. — Глубоко сочувствую. Завтра вы сможете пригласить доктора Хортона, но уверена, что сегодня позволите мне помочь. Не поверила собственным глазам, увидев вас на обочине.

— Грум ушел за помощью, — простонал страдалец.

— Когда помощь подоспеет, сможем поднять вас в коляску. Поближе свет, Джон! Вот так! Ах, Господи, если не удастся сдвинуть кость до того, как будем вас переносить, может случиться разрыв. Позвольте дать вам немного хлороформа, и тогда наверняка смогу в достаточной степени…

Окончания фразы доктор Рипли так и не услышал. Попытался протестующе поднять руку, однако ощутил сладковатый запах хлороформа и испытал состояние умиротворенной летаргии. Легко, без малейшего усилия он все глубже погружался в чистую прохладную воду, в зеленые тени, в то время как слуха касался мелодичный звон высокой колокольни. А потом почему-то начал так же легко подниматься все выше и выше, ощутил резкое давление в висках и, наконец, вынырнул из зеленых теней и снова попал в освещенное пространство. Перед замутненным взором сияли два золотистых круга. Доктор щурился и щурился, пока, наконец, не смог понять, что это такое. Круги оказались всего лишь медными шарами на спинке кровати, а сам он лежал в своей маленькой спальне с тяжелой, словно пушечное ядро, головой и неподвижной, как толстый железный брус, ногой. Немного переместив взгляд, доктор Рипли увидел над собой спокойное лицо доктора Верриндер Смит.

— Ах, наконец-то! — вздохнула она. — Держала вас под наркозом всю обратную дорогу, потому что знала, какой мучительной окажется тряска. Нога в хорошем положении, защищена крепкой боковой шиной. Заказала для вас микстуру с морфием. Отправить вашего грума за доктором Хортоном?

— Предпочел бы, чтобы лечение продолжили вы, — слабо ответил доктор Рипли, а потом истерично рассмеялся. — Почти весь приход уже перешел к вам в пациенты, так что можете принять меня и собрать полный комплект.

Замечание, конечно, прозвучало не слишком любезно, однако доктор Верриндер Смит отвернулась от кровати с выражением не гнева, а жалости.

У доктора Рипли был родной брат, Уильям, который работал ассистентом хирурга в лондонской больнице. Услышав о несчастье, он уже через несколько часов приехал в Гэмпшир, а едва узнав подробности, негодующе вскинул брови и воскликнул:

— Как! Ты подпустил к себе одну из этих!

— Не знаю, что бы я без нее делал.

— Не сомневаюсь, что она отличная сиделка.

— Она знает свое дело ничуть не хуже тебя или меня.

— Говори о себе, Джеймс, — презрительно поморщился лондонский специалист. — А помимо этого, ты и сам знаешь, что это в принципе неправильно.

— Полагаешь, противоположной стороне нечего возразить?

— Господи помилуй! Неужели ты думаешь иначе?

— Признаюсь честно: не знаю. Ночью мне пришло в голову, что наши взгляды могут оказаться слишком ограниченными.

— Глупости, Джеймс. Женщины способны производить прекрасное впечатление в лекционной аудитории, однако мы с тобой отлично знаем, что в экстренных случаях от них никакой пользы. Готов держать пари, что, вправляя тебе ногу, эта особа жутко нервничала. Пожалуй, стоит проверить, все ли сделано как следует.

— Нет уж, лучше не трогай, — возразил больной. — Она заверила, что все в порядке.

Брат Уильям испытал глубочайшее потрясение.

— Разумеется, если заверение женщины вызывает больше доверия, чем мнение ассистента хирурга лондонской больницы, то говорить не о чем.

— И все же я бы предпочел, чтобы ты не снимал шину, — твердо повторил пациент, и тем же вечером доктор Уильям поспешно вернулся в столицу.

Слышавшая о его приезде леди с огромным удивлением узнала о скором отъезде.

— Мы разошлись во мнении относительно профессионального этикета, — таким объяснением ограничился доктор Джеймс Рипли.