Записки врача общей практики

В течение двух долгих месяцев ему пришлось ежедневно встречаться с соперницей и удалось узнать много нового. Доктор Верриндер Смит оказалась не только чрезвычайно квалифицированным и неутомимым специалистом, но и очаровательной собеседницей. В скучной рутине долгого дня ее краткое присутствие казалось цветком в пустыне. Все, что интересовало больного, ничуть не меньше интересовало и лечащего врача, так что обо всем можно было рассуждать на равных. И все же из-под плотного покрывала учености выглядывала нежная женственная натура. Привлекательная женственность сквозила в речи, сияла в зеленовато-голубых глазах, проявлялась тысячью тонких милых способов, не заметить которые не смог бы даже самый сухой из мужчин. Но, несмотря на некоторую чопорность и педантичность, доктор Рипли ни в коем случае не был сухим мужчиной и умел честно признать собственную неправоту.

— Не знаю, как мне извиниться перед вами, — смущенно начал он однажды, когда поправился настолько, что смог сидеть в кресле, положив ногу на стул. — Теперь я понимаю, насколько глубоко заблуждался.

— По какому поводу?

— Относительно женского вопроса. Почему-то я считал, что, занявшись нашей профессией, женщина неминуемо утрачивает обаяние.

— Значит, вы уже не думаете, что такие женщины непременно становятся бесполыми? — с лукавой улыбкой воскликнула доктор Смит.

— Умоляю, не вспоминайте мои нелепые заявления.

— Очень рада, что удалось помочь вам изменить точку зрения. Думаю, еще ни разу не получала столь искреннего комплимента.

— Во всяком случае, это правдиво, — заметил доктор Рипли, а потом весь вечер чувствовал себя счастливым, то и дело вспоминая румянец смущения и удовольствия, на миг сделавший бледное лицо необыкновенно хорошеньким.

Доктор Рипли уже миновал ту стадию заблуждения, когда считал коллегу всего лишь одной из множества женщин. Теперь он безуспешно пытался скрыть от самого себя тот очевидный факт, что доктор Верриндер Смит стала для него совершенно особой, единственной женщиной. Ее ювелирное медицинское мастерство, нежное прикосновение, очаровательная манера общения в сочетании со сходством вкусов безнадежно разрушили прежние взгляды. Теперь, когда очевидное улучшение в состоянии пациента позволило доктору Смит приходить не каждый день, любой пропущенный визит повергал его в уныние, а будущее казалось еще мрачнее оттого, что с полным выздоровлением повода для визитов вообще не останется. И вот наконец наступил день итогового осмотра, и доктор Джеймс Рипли со страхом осознал, что будущее всецело зависит от результата заключительной беседы. Прямой по натуре, он воспользовался моментом, когда доктор Верриндер Смит измеряла пульс: накрыл ее руку своей и спросил, согласна ли она стать его женой.

— Что? И объединить практики? — уточнила здравомыслящая особа.

Он вздрогнул от боли и гнева.

— Ну вы ведь не подозреваете меня в столь низменных мотивах? — воскликнул он возмущенно. — Я люблю вас настолько бескорыстно, насколько можно любить женщину.

— Да, пожалуй, задав этот глупый вопрос, я была неправа, — согласилась она, немного отодвинув стул и задумчиво постучав стетоскопом по собственному колену. — Забудьте мою оплошность. Глубоко сожалею, что мои слова разочаровали вас, и ценю оказанную честь, однако то, что вы предложили, невозможно.

С любой другой женщиной доктор Джеймс Рипли непременно начал бы настаивать, однако интуиция подсказала, что в данном случае уговаривать и убеждать бесполезно. Тон ответа свидетельствовал о неоспоримости решения. Поэтому он промолчал и обреченно откинулся на спинку кресла.

— Прошу простить, — снова заговорила доктор Верриндер Смит. — Если бы я понимала, что происходит в вашем сознании, то уже давно предупредила бы, что намерена целиком и полностью посвятить жизнь науке. На свете много женщин, склонных к замужеству, но очень мало тех, кто способен серьезно заниматься биологией и тем более медициной. Поэтому я сохраню верность избранному пути. И сюда приехала, чтобы с пользой провести время в ожидании вакансии в физиологической лаборатории в парижской Сорбонне. И вот вчера получила письмо с приглашением занять желанное место, так что больше не буду мешать вашей практике. Еще раз прошу прощения за то, что отнеслась к вам несправедливо… впрочем, как и вы ко мне. Я сочла вас человеком ограниченным и педантичным, начисто лишенным хороших качеств. А во время вашей болезни увидела, что на самом деле вы совсем другой, и отныне буду с удовольствием вспоминать нашу недолгую дружбу.

Спустя всего пару недель в Хойланде остался только один доктор. Однако от взгляда наблюдательных пациентов не укрылось, что за несколько месяцев доктор Рипли постарел на много лет: в глубине голубых глаз застыла печаль, и отныне он еще меньше, чем прежде, интересовался приятными молодыми леди, которых предлагали его вниманию обстоятельства и заботливые сельские мамаши.

Разговор о хирургии