Записки врача общей практики

С этими словами я решительно повернулся на каблуках и зашагал к дому. А когда подошел к двери и оглянулся, то увидел, что доктор по-прежнему неподвижно стоит среди вереска, опустив голову, и смотрит на меня. Всю ночь я почти не спал, но больше ни разу не слышал голоса своего странного часового, а утром, выглянув за дверь, не увидел и его самого.

Два дня ветер дул все сильнее и сильнее, то и дело принося дождь, а в конце третьего дня разразилась самая страшная гроза, которую мне доводилось видеть в Англии. Над головой беспрестанно рычал гром, а вспышки молнии ослепительно озаряли небо и землю. Ветер не утихал, лишь временами переходил в жалобное рыданье, а потом снова и снова принимался яростно реветь и биться в окна с такой силой, что начинали дрожать стекла. Воздух переполнился электричеством. Под его воздействием, в сочетании с недавними таинственными событиями, я потерял сон и начал раздражаться по любому поводу. Ложиться спать было бесполезно, равно как бесполезно было пытаться сосредоточиться на чтении. Поэтому, вполовину убавив свет лампы, я просто устроился в кресле и предался раздумьям. Ощущение времени пропало, а потому не помню, как долго я просидел, затерявшись в пространстве между мыслями и дремотой. Наконец, часа в три-четыре, я вздрогнул и очнулся. Причем не просто очнулся — все мои чувства и нервы обострились. Осмотрев в тусклом свете комнату, я, однако, не обнаружил ничего, что могло бы вызвать внезапную тревогу. Хорошо знакомая комната, мокрое от дождя окно, грубая деревянная дверь — все вокруг было точно таким же, как всегда. Я попытался убедить себя, что смутное беспокойство вызвано утомлением и чутким сном, но в тот же момент понял, что именно меня встревожило. Звук. Звук человеческих шагов за стенами моего одиноко стоящего дома.

Среди завывания ветра, раскатов грома и стука дождя я отчетливо слышал глухие звуки крадущихся шагов. По траве, по камням, то останавливаясь, то возобновляясь, шаги упорно приближались. Я сидел, затаив дыхание, прислушиваясь к жуткому звуку. Вот шаги стихли возле двери и сменились тяжелым дыханьем. Так дышит человек, которому пришлось идти долго и быстро. Только тонкая дверь отделяла меня от запыхавшегося ночного путника с легкой поступью. Я не трус, однако ненастье, недавнее странное предупреждение об опасности и близость таинственного гостя до такой степени меня напугали, что во рту пересохло, а дар речи мгновенно пропал. Не отводя глаз от двери, я дотянулся до шашки. В душе я молился, чтобы тот, кто стоит на пороге, хотя бы постучал, окликнул или еще как-то подсказал, кто он есть. Любая известная опасность казалась лучше ужасного молчания, нарушаемого лишь тяжелым ритмичным дыханием.

При мигающем свете гаснущей лампы я видел, как вибрирует дверной засов, словно на него давят извне. Медленно-медленно он сдвинулся с места и освободился из гнезда. На четверть минуты или чуть больше наступила полная тишина. Я сидел молча и, сжимая рукоятку шашки, неотрывно смотрел на дверь.

Затем так же медленно дверь ожила, шевельнулась в петлях, и сквозь щель с улицы проник холодный влажный воздух. Беззвучно, так что петли даже не скрипнули, дверь открылась. Когда щель выросла до размеров неширокого проема, я увидел на пороге похожую на тень фигуру и бледное лицо, которое в упор смотрело на меня. Черты лица казались человеческими, а глаза нет. В темноте они сияли зеленоватым светом, а в блуждающем злобном взгляде ощущался дух убийства. Я вскочил и замахнулся обнаженной шашкой, но в этот миг с диким воплем к двери бросилась другая фигура, заметив которую мой призрачный гость испуганно вскрикнул и, повизгивая, словно побитая собака, бросился прочь. Два фантастических существа исчезли в ночной тьме, поглощенные бурей, из которой возникли, как воплощение завывающего ветра и плачущего дождя.

Все еще дрожа от недавнего ужаса, я застыл у двери, глядя в темноту. Крики беглецов все еще звенели в ушах. Вдруг новая вспышка молнии ярко, как днем, осветила всю округу. В ее неестественном сиянии я увидел, как вдали, на холме, одна темная фигура преследует другую, стремительно убегающую. Даже на значительном расстоянии контраст между ними не оставил сомнений относительно того, кому они могли принадлежать. Убегал маленький пожилой человек, которого я счел мертвым, а догонял его сосед-доктор. На миг неземной свет представил их со всей очевидностью, а в следующее мгновенье оба бесследно исчезли во тьме. Повернувшись, чтобы войти в комнату, я задел ногой какой-то предмет. Наклонился и поднял прямой нож, сделанный из свинца. Он был такой мягкий и хрупкий, что выбор оружия показался странным. Более того, острие было ровно срезано, что делало его еще более безвредным. Лезвие, однако, было старательно заточено о камень, о чем свидетельствовали оставшиеся царапины, так что в руке фанатичного убийцы нож все-таки представлял серьезную опасность. Очевидно, злоумышленник выронил его, когда при неожиданном появлении доктора обратился в бегство. Сомневаться в цели визита не приходилось.