Записки землянина

С бухты-барахты мысли не успели вернуться в русло, по которому плыл последнее время и поэтому первое, что пришло на ум, это то, что передо мной инопланетянин, как бы парадоксально это не звучало.

Ты кто, — снова хотел спросить я, но опять промычал

Тот, что мне сначала показался ужасным, оказался обыкновенным человеческим существом, хотя нужно справедливо заметить, и вправду инопланетянином. Тогда меня мало волновало, что, скорее, им являюсь я, а не он.

В заблуждение ввело солнце. Оно находилось за его спиной, отчего он казался темной субстанцией окаймленный светящейся аурой. К тому же существо стояло наклонившись, что придавало ему сходство с «всадником без головы», впрочем, и без коня тоже.

— Аы, аэ?

На моем языке это означало «что тебе нужно?»

Но тут перед глазами появились оранжевые руки. Я повторил их движения и только тогда у меня отлегло от сердца.

— Меня зовут Сита, — последовал перевод.

Трудно передать язык, который ты никогда не слышал, тем более перенести его на бумагу. А если еще учесть мою слабость в этой области, то вообще труба! Что-то вроде нашего русского, только почему-то совсем не понятного. Каюсь — за все время пребывания на Тигиче я так его и не понял за исключением отдельных слов и имен. Может потому, что не было возможности попрактиковаться, так как был немым?

Сита был одного возраста со мной и не таким уж страшным, каким привиделся в первую минуту. Одно смущало — коса, перекинутая через плечо, что делало похожим его на красну девицу транссексуала. Но постепенно привык этому, поскольку сам носил точно такую же. Его кожа была тоже белой, но все же не такой как у льуанцев. А то, что у меня она намного темнее, я понял позже. Недоумение еще вызывало его лицо. Порой чудилось, что меня разыгрывают. Дело в том, что оно сильно смахивало на моего двоюродного брата Виктора, такого же худого как щепка с тонким чуть вытянутым носом с горбинкой и впалыми щеками. Если бы не коса и «костюм», точно такой же, как на мне, легко можно было б обознаться. Да, еще золотые браслеты на руках у него выглядели намного толще, чем у меня, что тогда несколько огорчило. От венка он, видимо, уже успел избавиться, здесь мы были на равных.

— Ты немой? — спросил он голосом Ниминоки, когда мы, наконец, насмотрелись друг на друга.

Я кивнул и рукой показал в сторону океана, следуя за изображением.

— Ты с Севера?

— «Да»

Мои рукоплескания сопровождались переводом с помощью тихого шепота, голосом Пазикуу.

— А я с Юга!

Шепот подсказал изобразить удивление.

— Хочешь узнать, как я сюда попал? — вероятно, Сита был очень доволен собой. — Давно не секрет, что Сома находится на Западе, только, вот, никто оттуда не вернулся. А течение, которое имеет направление с Севера на Юг, дает возможность попасть на эти острова только вам Северянам. Нас Южан относит в небытие.

Что-то как-то не клеилось с его манерой говорить и хорошо поставленными фразами. Если бы я ко всему прочему был еще и глухим, то ни за что бы не поверил, что эти слова принадлежат ему. Тогда я впервые проявил самостоятельность — не стал повторять за изображением оранжевых рук, а отбежал в сторону на расстояние, где бы Сита не смог услышать меня и прикусил язык.

— Это что за ерунда такая? — спросил я тихо, когда ко мне вернулась способность говорить. — Не вешайте лапши на уши. Переводите нормально. Я хочу, чтобы мы были наравне, а не чувствовать себя единственным дебилом среди них.

— Вы этого хотите? — насмешливо спросил Ниминоки.

— Да.

— Хорошо!

Я вернулся к Сите. Он оставался на прежнем месте около моего лежбища и смотрел на меня с радостным изумлением.

В следующее мгновение я еле сдержался от смеха. Нет, не он меня рассмешил, а перевод Ниминоки, от которого я не ожидал подобного артистизма. Но на попятную идти было уже поздно.

— О, драпанул! Испугался что ли меня, придурок?! У тебя рожа тоже не ахти и мычишь как тамути (корова) и черный смотрю. Какое имя тебе дали на Севере, дурачина?

«За дурака ответишь!» — хотел промычать я, но руки перед глазами сказали другое — мол, немой и не могу тебе этого сообщить.

— Ладно, — не унимался Сита. — Не хочешь говорить, не надо. Ха-ха-ха!

Он рассмеялся, показывая на меня пальцем. Одновременно Ниминоки уверял меня, что у тигичан считается нормой не принимать во внимания оскорбления. Обида расценивается как глупость. «Они не умеют копить ее в себе, так же как и удержаться от мыслей, пришедших на ум».

Во дела, подумал я, и все же врезал ему меж глаз.

Некоторое время Сита ничего не мог понять. Он сидел на пятой точке и тщетно пытался разглядеть свой лоб, подняв глаза кверху.

Голос молчал.

Не мычал и я, ждал, что будет дальше.

— Вот ведь как! — тихо начал он немного погодя. — Ты к тому же еще и эпилептик. Потрепала тебя видать жизнь-то. тебя урода сторониться надо, а не подходить близко. Еще таким же сделаешь.

Почувствовав, что переборщил, я кинулся помочь ему, но он выставил руку и закричал.

— Не трогай меня идиот! Вдруг ты заразный!

Я замотал головой.

— Нет?