Записки жандарма

Свидание то происходило в царском саду. Был тихий весенний вечер. Сад благоухал сиренью. С высокого откоса открывался чарующий вид на широко разливший свои воды Днепр могучий. Вдали серебрились затопленные поля. Суетились пароходики, сновали лодки. Бесконечная даль расстилалась за рекой.

Как чуден и обширен божий мир, думалось мне, а людям все тесно… опять бомбы, предательство, аресты. Неужели нельзя без этого? Ну, что же, будем бороться…

Я поспешил в отделение, где меня уже ждали.

* * *

Поставленное наблюдение скоро взяло в проследку студента-политехника. Была установлена его квартира, за которой тоже учредили наблюдение. По данным уже другой агентуры, выходило, что в одной из лабораторий Политехнического института потихоньку приготовляется для чего-то гремучая ртуть. Невольно приходила мысль о связи этих двух обстоятельств.

Доклады наблюдения по этому делу я принимал лично, сейчас же обсуждал их с заведующим наблюдения и вместе решали, что делать. Дело было серьезное и щекотливое. Рано пойдешь с обыском – ничего не достигнешь и только провалишься, прозеваешь момент – выйдет, как в Москве, катастрофа. Поставили в курс дела филеров, чтобы работали осмысленней. Те насторожились.

Однажды вечером пришедшие с наблюдения филеры доложили, что в квартиру наблюдаемого политехника проведен был с каким-то свертком, по-видимому, студент, которого затем потеряли, что сам политехник много ходил по городу и, зайдя под вечер в один из аптекарских магазинов, вынес оттуда довольно большой пакет чего-то. С ним он отправился домой, прокрутив предварительно по улицам, где ему совершенно не надо было идти. Пакет он нес свободно, точно сахар. В ворота к себе он зашел не оглядываясь, но минут через пять вышел без шапки и долго стоял куря, видимо проверяя. Уйдя затем к себе, политехник снова вышел и снова проверил, нет ли чего подозрительного. Но, кроме дремавшего извозчика да лотошника со спичками и папиросами, никого видно не было… Их-то он и не узнал. Эти данные были очень серьезны, политехник конспирировал больше, чем когда-либо. Он очень нервничал. Его покупка в аптеке и усиленное заметание затем следа наводили на размышление. Затем он два раза выходил проверять. Значит, он боится чего-то, значит, у него происходит что-то особенно важное, не как всегда. Переспросили филеров, и они признали, что есть что-то особенно «деловое» в поведении политехника. Извозчик, который водил его целый день, особенно настаивал на этом.

Стали думать, не обыскать ли. Как бы не пропустить момента, как бы не вышло Москвы. Какой-то внутренний голос подсказывал, что пора. Мы решили произвести обыск немедленно. Наскоро наметили для замаскировки еще несколько обысков у известных эсеров. Я съездил к прокурору, к губернатору, взял ордера. Приготовили наряды, приготовлен и слесарь, может пригодиться.

Часа через два наряд полиции с нашим офицером бесшумно проник во двор, где жил политехник. Офицер запутался несколько во входах, так что пришлось обратиться к дворнику. Заняли выходы. Офицер стучится в дверь политехника – молчание. Стук повторяется – опять молчание. Отдается приказ работать слесарю. Раз, два, здоровый напор – и дверь вскрыта мгновенно. Наряд быстро проникает в комнату.

Кинувшийся навстречу с парабеллумом в руке белокурый студент без пиджака сбит с ног бросившимся ему в ноги филером. Он обезоружен, его держат. Два заряженных парабеллума переданы офицеру. Начался обыск.

В комнате настоящая лаборатория. На столе горит спиртовка, на ней разогревается парафин. Лежат стеклянные трубочки, пробирки, склянки с какими-то жидкостями, пузырек из-под духов и в нем залитая водой гремучая ртуть; аптечные весы. Тут же железные, правильной формы коробки двух величин и деревянные болванки для штамповки их. Чертежи снарядов. Офицер осторожно потушил спиртовку. Рядом на кровати аккуратно разложены тремя кучками: желтый порошок пикриновой кислоты, железные стружки, гвозди и еще какое-то сыпучее вещество.

При тщательном осмотре, подтвержденном затем вызванным из Петербурга экспертом Военно-артиллерийской академии, оказалось, что у политехника было обнаружено все необходимое для сборки трех разрывных снарядов очень большой мощности. Каждый снаряд состоял из двух жестяных, вкладывавшихся одна в другую коробок, между которыми оставался зазор в полдюйма. Коробки закрывались задвижными крышечками. Внутренняя коробка наполнялась порошком пикриновой кислоты с прибавкой еще чего-то. В нее вставляли детонатор в виде стеклянной трубочки, наполненной кислотой. На трубочку надевался грузик – железная гайка. Свободное место между стенками коробок заполнялось железными стружками и гвоздями. Снаружи снаряд представляет плоскую коробку, объемом в фунта полтора-два чаю.