Записная книжка I

2. [Арх<иерей> плачет, как в детстве больной, когда его жалела мать; плакал просто от общей душевной прострации, толпа плакала. Он веровал, достиг всего, что было [дано ] доступно ч<елове>ку в его положении, но все же душа болела: не все было ясно, чего-то еще недоставало и не хотелось умирать… Скоро назначили нового архиерея, старого забыли, никто уже не помнил, и только вдова дьяконица, когда выходила с другими женщинами на выгон за стадом, чтобы встретить свою корову, рассказывала, что у нее был сын архиерей — и ей не верили. — Разговор архиерея с матерью про племянника: а Степан в б<ога> верует? Эконом собирается в Москву, св. синод разрешил продать старинные вещи, и это теперешнему архиерею не нравится.]

3. Барышня, кокетничая, болтает: «Меня все боятся… и мужчины и ветер… Ах, оставьте! Я никогда не выйду замуж!» А дома бедность, отец пьет запоем. И если бы увидели, как она работает с матерью, как прячет отца, то прониклись бы к ней глубоким уважением и удивились бы, почему она так стыдится бедности, труда и не стыдится этой болтовни.

4. [Мужик, желая похвалить: «господин хороший, специальный».]

5. Ресторан. Ведут либеральный разговор. Андрей Андреич, благодушный буржуа, вдруг заявляет: «А знаете, ведь и я когда-то был анархистом!» Все изумлены. А<ндрей> А<ндреич> рассказывает: суровый отец, ремесленное училище, которое открыли в уездном городе, увлекшись разговорами о профессион<альном> образовании, ничему там не учили и не знали, чему учить (ибо если всех жителей сделать сапожниками, то кто же будет сапоги заказывать?), его выгнали, отец то//же выгнал; пришлось поступить к помещику в младшие приказчики; стало досадно на богатых и сытых, и толстых; помещик сажал вишни, А<ндрей> А<ндреич> помогал ему, и вдруг пришло сильное желание отрубить лопатой белые полные пальцы, как бы нечаянно: и закрыв глаза, изо всей силы хватил лопатой, но попал мимо. Потом ушел, лес, тишина в поле, дождь, захотелось тепла, пошел к тетке, та напоила чаем с бубликами, и анархизм прошел. После рассказа проходит мимо стола д<ействительный> с<татский> с<оветник>. Тотчас же А<ндрей> А<ндреич> встает и поясняет, как Л.: д. с. с., имеет дом и т. д.

Отдали меня по портняжному. Скроили брюки, я стал шить, а лампас-то очутился вот где, через колено пошел. Тогда отдали меня по столярному. Как-то стругаю рубанком, а он вырвался у меня из рук да в окно; стекло разбил. Помещик из латышей, звали Штопор; и у него выражение было такое, точно он собирался подмигнуть и сказать: «А хорошо бы теперь выпить!» По вечерам пил, пил один — и мне обидно стало.

Стр. 107

1. [Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас уже нет, и оно кажется прекрасным.]

2. [Цыбукин.]

3. У купца, торгующего квасом, ярлыки с короной. Иксу досадно, обидно, он мучается от мысли, что купчина узурпирует корону; Икс жалуется, ко всем пристает, ищет возмездия — и т. д., умирает от огорчения и хлопот.

4. Гувернантку дразнят так: Жестикуляция.

5. [Село с особой почитаемой иконой. Всегда толпа. Отец Алексей, чтобы успевать на проскомидии, брал своего племянника Иллариона помогать; Ил<ларион> читал записочки // и записи на просфорах, читал 18 лет и ни разу не спросил себя, хорошо это или дурно, а только получал по четвертаку с обедни. Веровал ли или нет в то, что делал, неизвестно, так как он ни разу не подумал об этом. И вдруг, через 18 лет на бумажке написано: «Да и дурак же ты, Илларион!»]

Стр. 108

1. Шапчерыгин, Цамбизебульский, Свинчутка, Чембураклия.

2. [Учитель из семинаристов, пьяница, бил учеников; и у него висел на стене пучок березовых розог, под ним надпись; betula kinderbalsamica secuta.]

3. [Ах, если бы к трудолюбию прибавить образование, а к образованию трудолюбие.]

4. Старческая важность, старческое ненавистничество. И сколько я знал презренных стариков!

5. Как приятно, когда в ясный морозный день привозят новые сани [и как] с ковриком.

6. [Я] Слезы капали на твои руки, которые я целовал.

7. [Поп Демьян напивается до зеленого змия, и его зовут Демьян-Змеевидец.]

8. X. приехал в N. на службу, являет себя деспотом; не любит, когда кто-нибудь кроме него имеет успех, меняется в присутствии третьего лица; увидев женщину, меняет тон; наливая вино, сначала сливает с горлышка немного себе в стакан, потом наливает собеседникам; гуляя с дамой, берет ее под руку, вообще старается выказать культурность. Не смеется чужим остротам: «Вы повторяетесь», «Это не ново». Надоел всем, пристает с нотациями. Старухи прозвали его «Дзыга».

9. Человек, который ничего не умеет, как сделать, как войти, как спросить.

10. Красивая, но с неприятным голосом.

Стр. 109

1. Утюжный.

2. Человек, к<ото>рый всегда предупреждает; У меня нет сифилиса. Я честный человек. Жена моя честная женщина.

3. X. всю жизнь говорил [об] и писал об испорченности прислуги и о способах, как исправить и обуздать ее, и умер, покинутый всеми, кроме своего лакея и кухарки.

4. Девочка с восхищением про свою тетю: она очень красива, красива, как наша собака!

5. [Происхождением мы просты, как буры, должны жить, как буры, не допуская изнеженности.]