Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны

После некоторого совещания оба японских офицера пришли к заключению, что им теперь следует перейти в наступление. Соответственно этому решению, около половины гарнизона сделало вылазку из юго-восточных ворот и, обменявшись несколькими выстрелами с короткой дистанции с противником, бросились на него в штыки, заставив его отойти на возвышенность в расстоянии около 400 ярдов, где противник оставался, пока не стемнело. Японцы остались на занятой ими позиции и решили атаковать русских с рассветом. Однако утром обнаружилось, что противник совсем удалился. Потери японцев были 3 человека убитыми и 7 ранеными, отряд русских состоял из трех сотен казаков[16] под личной командой подполковника Моторирова(?). Поддержкой им служили: рота верховой пехоты 1-го сибирского стрелкового полка и такая же рота от 15-го сибирского стрелкового полка. В общем, силы русских достигали до 500 человек. Они потеряли 2 офицеров и 14 нижних чинов убитыми, 35 ранеными и, кроме того, унтер-офицера и нижнего чина пленными. Начальником этапного пункта в Аньчжу был старый унтер-офицер, произведенный в офицеры во время последней китайской войны. Когда подошло время производства в капитаны, он подал рапорт, в котором весьма серьезно доносил высшему начальству, что он чувствует себя неспособным командовать ротой. Однако он оказался способным не только командовать ротой, а еще получил почетный отзыв за боевые отличия.

Глава VIII. Военных агентов развлекают

Фенгхуангченг, 19 мая 1904 г. Последнее время мне очень хотелось убедиться, заставил ли японцев опыт при Ялу изменить каким-либо образом их построения для атаки, но только сегодня утром мне представился для этого подходящий случай. Если бы я запросил об этом официально, то высшее начальство дало бы процензурированный ответ, предназначенный для всех военных агентов, чем я, конечно, не мог бы удовлетвориться. Итак, выехав в 7 ч. утра один, без провожатых, я встретил роту пехоты, укрывшуюся в складках местности, очевидно приготовившуюся к действию. Часть впадины, где я набрел на свою счастливую находку, представляла маньчжурское кладбище, большие земляные насыпи которого служили людям превосходным укрытием как от взоров, так и от огня противника. Я решился скорее умереть на своем посту, чем пропустить случай что-либо увидеть, Поэтому я подобрал повод и стал выжидать событий с приличной дистанции. Командир роты не замедлил подойти ко мне и, как я и предполагал, пожелал мне только для вида доброго утра; в действительности же цель его была разузнать, кто я такой и что мне нужно. В подобных случаях очень выгодно быть генералом. Если бы я им не был, то, по моему убеждению, меня любезно заставили бы удалиться. К счастью, офицер этот говорил по-немецки. Мы разговорились, он сделался необыкновенно любезным и откровенно посвятил меня в полученные им инструкции. Он начал со своей роты. Его рота принимала активное участие в атаке Чиулиенченга. Капитан был очень доволен германской системой развертывания. Система эта, может быть, ведет к небольшим лишним потерям, но, коль скоро русскими употребляются еще более плотные построения, то он не высказался в пользу крупных изменений ее в смысле удлинения фронта.

Все прочие офицеры и треть людей были в тот день в карауле. Поэтому он решил воспользоваться этим утренним учением, чтобы дать необходимые указания унтер-офицерам. С этой целью он решил повести маневр с самого начала развития боя и предоставить самим людям принимать соответствующие решения. Задание для предстоящего маневра состояло в следующем: рота представляла собой крайний левый фланг атакующей японской армии, а находившийся против нее противник крайний правый фланг русской оборонительной позиции. На расстоянии около 1500 ярдов к северу от кладбища, где лежала спрятавшись рота, возвышался покрытый лесом холм около ста футов высотой. Здесь предполагалась окопавшаяся русская рота. Местность на протяжении первых 200 ярдов между японцами и целью их действий была пересеченного характера и представляла целый ряд укрытий. Отсюда далее, вплоть до подножия неприятельской позиции на холме, местность была абсолютно ровной, свежевспаханной, трудной для движения и совершенно лишенной укрытий. Это был такой участок местности, хуже которого для идущего под огнем в атаку солдата трудно себе представить.

По отрывистой команде и знаку капитанской сабли около одной трети роты выскочили из укрытия, сделали перебежку около 100–150 ярдов, бросились на землю и открыли огонь. Люди бежали с действительно ошеломляющей скоростью. Я вскочил на свою лошадь и поскакал вместе с этой частью роты. Каждый нижний чин выбирал для себя наилучший путь с тем глубоко сосредоточенным выражением лица, которое удается вызвать на физиономии англосакса по крайней мере крикетному шару или мячу.