Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны

Единственным тревожным и новым фактом во всем этом вопросе является та поразительная быстрота, с которой двигаются эти маленькие люди. Нельзя не принять в соображение того, что, хотя, с одной стороны, они и назначают в боевую часть в четыре раза больше того, что следует, с другой же стороны, время, которое они находятся под огнем, вчетверо меньше того времени, которое потребовалось бы для всяких других войск. Эта комбинация пехотной тактики с быстротой передвижения конницы, которая способна, как я уже упоминал, деморализовать второклассные войска, может привести в замешательство даже самых лучших артиллеристов и стрелков. При вооружении противника удобными короткими ружьями и имеющего навык к быстрой стрельбе я не понимаю, как японцы могут надеяться сразу проскочить эти роковые 300 ярдов, если, конечно, их артиллерия не подавила огонь противника. Как бы то ни было, поживем — увидим. Я не сомневался, что это как-нибудь да удастся им. Если я где-либо видел удачное сочетание нравственных и физических качеств, которые единственно создают истинного воина, так именно здесь.

29 мая 1904 г. Вчера я очень интересно провел время и должен поспешить записать мои впечатления, чтобы время не изгладило их остроту. Все военные агенты были приглашены Куроки к парадному завтраку, чтобы познакомить их с начальниками дивизий и командирами бригад Первой армии. Одетый в свой синий мундир, который я имел при себе на всякий случай, я ввел представителей Европы и Америки в длинную переднюю здания штаба армии, где мы нашли в сборе генералов, сопровождаемых каждый своим начальником штаба и адъютантом. Они все стояли очень чопорно вдоль стены и ждали представления. Три дивизионных генерала были, конечно, здесь главными лицами, и я постараюсь, если смогу, описать их. Мне доставляет большое удовлетворение сознавать, что если эти заметки когда-либо и дойдут до них, то никто не найдет в них для себя что-либо обидное. Японский идеал красоты совершенно отличен от нашего. Веселые, грациозные девушки, румяные как свежее яблоко, которыми так восторгаются иностранцы, показались бы японцу вульгарной посредственностью, ибо он предпочитает девушку с мертвенно-бледным лицом и орлиным профилем. Несколько дней тому назад я сказал одному моему приятелю, что, по моему мнению, один из штабных офицеров очень похож на маску, и это замечание было сочтено за комплимент и было ему передано. При этих условиях очевидно, что можно говорить не только правду, но и всю правду.

Первым из генералов был Хасегава (Hasegawa), командир Императорской гвардии. Его фигура отличается ярко выраженным военным характером, а наружность красива, в стиле победителя, и несколько фанфаронна, а слишком близко поставленные друг к другу глаза портят все впечатление. Его начальники — бригадные генералы Ватанабэ и Асада. Ватанабэ с первого взгляда не производит впечатления большой энергии и силы. Он очень интеллигентен на вид, но не кажется сильным ни физически, ни по характеру. В разговоре он оказывается самым приятным человеком и одним из самых гуманных с иностранной точки зрения, с которым мне пока пришлось познакомиться в армии. Он очень доступен и, как мне говорили, действительно обладает в полной мере энергией и характером. Асада по внешнему виду истый военный, немного выше среднего роста японского офицера. Он дичится иностранцев и старается при первой возможности, насколько позволяет вежливость, отделаться от этих странных созданий.

Вторым генерал-лейтенантом был Ниши, начальник 2-й дивизии. Он очень худощав и желт; череп его головы отчетливо обнаруживается под плотно облегающей кожей. Несомненно, он страдает плохим пищеварением. Он весь сплошная улыбка, но на европейца он не производит должного впечатления, потому что он, кажется, не способен смотреть людям прямо в глаза. С ним были его начальники бригад: Окасаки (Okasaki) — 15-й и Матсунага (Matsunaga) — 3-й бригады. Первый из них поразил меня своим истым солдатским видом. Это хорошо сложенный человек лет 48–50 с открытым, круглым лицом, Мелкими чертами лица и откровенными, приятными и чистосердечными манерами. Он произвел на меня впечатление доброго и хорошего человека, и достаточно поговорить с ним несколько минут, чтобы убедиться, что он человек очень рассудительный. Последний из них, Матсунага, похож более на моряка, необыкновенно могучего и крепкого телосложения, он — толстый, сердечный и веселый.