Записные книжки

В тусклом свете шахтеры, голые до пояса, в касках, чтобы защитить голову, и на людей-то непохожи. В середине смены у них получасовой перерыв. Они садятся на кучу угольной пыли и подкрепляются принесенным из дому в жестяной коробке здоровенным ломтем хлеба с маслом или с куском колбасы и жидким кофе из фляги.

* * *

Еда, как правило, такая, Поутру черный кофе, хлеб с маслом. В полдень, если шахтер дома, суп, кусок говядины или телятины с овощами из супа и картошкой. Пиво, часто домашней варки и практически безалкогольное, с необычным вкусом, к нему требуется привычка. На ужин снова кофе, хлеб с маслом, ну а если уж очень захочется побаловать себя — ломтик ветчины. Ни в одном из домов нет и намека на уют, и не заметно никакого стремления к уюту. Шахтеры довольны своими заработками и хотят лишь одного: чтобы все осталось, как есть. Работа, еда, сон, радио; таков уклад их жизни.

* * *

Управляющий предупредил меня, что работа эта не такая тяжелая, какой представляется постороннему глазу. Привычка, если и не облегчает ее, то по крайней мере помогает с ней примириться. Низенький, бритый, франтоватый управляющий еще молод; у него довольно миловидная длинноносая жена в красном платье и двое детей. Увлечен делом, производит впечатление человека умного, приятного и начитанного. У них гостит его тесть, генеральный прокурор Амьена, щуплый старичок с седой окладистой бородой. Он словоохотлив и с большой убежденностью излагает то, что уже лет сто стало общим местом, так, словно это выношенные суждения, к которым он пришел в итоге напряженных раздумий. Донельзя порядочный, достойный, ограниченный и нудный человек.

* * *

Убийство на Ривьере.Джек лежал с пневмонией, когда пришла телеграмма с сообщением, что его мать — она в это время жила в Сан-Рафаэле — убита. Ему не разрешили встать, и в Сан-Рафаэль вылетела его жена. Она, естественно, была потрясена, но, несмотря на это, испытывала блаженное чувство облегчения. Свекровь всячески отравляла ей жизнь. Бранила Мэри за то, что та любит ходить в гости и на балы, за то, что переводит деньги на тряпки, порицала за то, как она ведет дом и воспитывает детей. В довершение всего Джек восхищался матерью и боготворил ее. Мэри не вынесла бы такой жизни, если бы миссис Альберт не имела обыкновения проводить зиму в Сан-Рафаэле.

Мэри прилетела в Канны, где ее встретил английский консул — Джек дал ему телеграмму. По дороге в Сан-Рафаэль консул изложил, при каких обстоятельствах произошло убийство.

— Раньше или позже вы и так все узнаете. Местные газеты только и пишут, что об этом убийстве.

Миссис Альберт нашли мертвой в постели — ее задушили, а деньги и жемчуга похитили. Она была совершенно голая.

Миссис Альберт в Сан-Рафаэле хорошо знали. Она была постоянной посетительницей баров и кафе, где танцевали, и якшалась там с последним отребьем. Старуха не скупилась, охотно всех поила, над ней посмеивались, но относились к ней с симпатией. Два-три раза в неделю она уводила какого-нибудь головореза в свою гостиницу и утром неизменно вручала ему тысячу франков. Ее убил кто-то из любовников.

Мэри выслушала рассказ консула с ужасом, но и не без злорадства. Наконец-то ей представился случай рассчитаться с женщиной, долгие годы изводившей ее. Какая великолепная месть — рассказать Джеку, что его мать, которую он ставил ей в пример, этот образец добродетели, просто-напросто старая блудница.

— Известно, кто ее убил? — спросила Мэри.

— На подозрении по меньшей мере человек десять. Она была не слишком разборчива.

— Какой удар для моего мужа!

— А зачем ему это знать? Здешние власти будут рады замять скандал, выдать все за ограбление с убийством. Для зимнего курорта типа Сан-Рафаэля такой постыдный скандал крайне нежелателен.

— Почему вы считаете, что эту историю следует замять?

— Ради вас и вашей свекрови. Надо полагать, в Англии она жила очень скучно. Надеюсь, вы не очень строго ее осуждаете за то, что она решила чуточку порезвиться перед смертью?

Мэри долго молчала. А когда наконец прервала молчание, неожиданно для себя ответила:

— Я ненавидела старую мерзавку. Готова была задушить ее своими руками, и порой сама не понимаю, почему не сделала этого. Но теперь, когда я знаю все, впервые с тех пор, как я вышла замуж, во мне пробудилось что-то вроде симпатии к ней.

* * *