Записные книжки

Прежде мальчишки шли работать в двенадцать лет, теперь не раньше четырнадцати, но работают они по восемь часов в день в три смены — отсортировывают пустую породу от угля. Уголь движется мимо них по лотковому конвейеру, группа мальчишек стоит плечом к плечу и, пока лоток проплывает мимо, спешит вынуть обломки породы. Выглядят они диковато: низко надвинутые шапки, синие комбинезоны, лица черные, в цвет одежде, лишь белки глаз сверкают.

* * *

Шахтер набирает опыт только к тридцати, к сорока пяти силы у него уже не те, и его переводят на работу полегче, за которую платят меньше. В пятьдесят пять он получает пенсию — три тысячи франков на себя и столько же на жену, но пожить в свое удовольствие долго ему, как правило, не удается — год-два, не больше. О том, что ему скорее всего суждено умереть от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти, шахтер говорит спокойно, так, словно это в порядке вещей.

Ему предоставляют дом за символическую плату (восемь — десять франков в месяц) и четыреста килограммов угля. Он работает пять дней в неделю за шестьдесят франков в день плюс прибавка в двадцать пять процентов, но если его попросят поработать сверхурочно, а он откажется, прибавку не выплачивают.

Медицинское обслуживание бесплатное, но шахтеры жалуются, что врачи невнимательны: если у них много пациентов, они приходят лишь на следующий день после того, как их вызвали, лекарств не хватает.

* * *

Шахтеры — народ приветливый, доброжелательный, отзывчивый. Они понимают, что в своей работе зависят от других и, естественно, относятся друг к другу по-товарищески. Некоторые из них живут в часе, а то и больше ходьбы от шахты и приезжают на работу на велосипедах. Они любят свой уродливый поселок, и даже если могут переехать поближе к шахте, не хотят расставаться с ним.

* * *

Кроме квалифицированных шахтеров, которые добывают уголь, продвигают забой, проходят штольни, есть и чернорабочие — они чинят электропроводку, водят вагонетки, которые свозят уголь к подъемникам, втаскивают груженые вагонетки в подъемник. Вагонетку надо отцепить, вручную довезти по извилистым рельсам до подъемника и втолкнуть в него. За смену шахтер подвозит тысячу двести вагонеток. Работа эта очень тяжелая, он получает за нее двадцать франков в день. До последней забастовки платили всего четырнадцать.

Подъемник тряский. Движется вверх-вниз очень быстро, с чудовищным лязгом. Когда подъемник опускается в шахту, рабочие вытаскивают из него порожние вагонетки.

«У Анжелики». Небольшая квадратная комнатка, в глубине бар, на полках множество бутылок. Три-четыре квадратных столика, посетители сидят на скамейках, расставленных вдоль стен, и на стульях, посреди комнаты круглый стол. За ним несколько шахтеров, здоровенный солдат в форме, он в увольнении. Один из них показывает фокус с мотком шерсти, нехитрый фокус, но они в полном восторге, и в честь этого угощают друг друга. Атмосфера дружелюбия и сердечности. За другим столом мужчины играют в карты. Говорят мало, в основном о работе и ценах на то-се.

Семья хозяина живет в комнате за баром. Больной поляк не встает с постели, около него толчется человек шесть. Воздух спертый.

* * *

Поляков сразу отличишь от французов. Они коренастые, с квадратной формы головами, даже несмотря на угольную пыль, видно, какая у них белая кожа. С французами они ладят, но держатся особняком. Едят мало, еще меньше, чем французы, откладывают деньги и отсылают их домой, чтобы купить усадьбу. Пьют в основном по праздникам и на свадьбах, тогда собираются большими компаниями и просаживают все деньги. Затем долгие месяцы снова во всем себе отказывают, чтобы восполнить растраченное. По-французски говорят, подбирая слова, с сильным акцентом.

* * *

Мытье здесь — сложная процедура. В медном баке для стирки белья нагревают воду, в нем шахтер и моется. Молодые шахтеры гордятся тем, что работают в шахте, и вообще практически не умываются. Холостые шахтеры снимают комнату или койку у вдовы или у многодетной семьи. В Ланс ездят, чтобы сходить в тамошний бордель, автобусом или на велосипеде.

* * *

Штольни чуть выше среднего человеческого роста. Очень длинные, освещены холодным светом голых лампочек, по ним гуляют пронизывающие сквозняки. Штольни извиваются, петляют, сообщаются между собой, диву даешься, как тут не заблудиться; но Штейгер сказал, что найдет выход и с завязанными глазами.

* * *

Когда внезапно натыкаешься на группу работающих шахтеров, ощущение такое, словно при тебе совершается какое-то таинство. Пролезаешь через отверстие в стене штольни, протискиваешься или проползаешь по узкому штреку, порой и на четвереньках, пока перед тобой не возникнут шахтеры, продвигающие забой или рубящие уголь. Отбойный молоток такой тяжелый, что одному человеку поднять его не под силу, от него адский грохот.