Записные книжки

Мы сели в шлюпку и направились к берегу. Там, в лощине, среди кокосовых пальм, почти на самом берегу маленькой бухточки, стоял дом С. У двери лежал кошачий скелетик. Промокшие до нитки, мы с наслаждением переоделись в сухое и напились чаю. Потом пошли бродить по острову. Хижины островитян живописно и уютно примостились среди кокосовых пальм. Поднявшийся ночью неистовый ветер свистел и завывал в их кронах, шум стоял такой, что я не мог спать. На следующий день матросы все утро собирали на берегу камни и грузили их в шлюпку, чтобы придать ей остойчивость. Днем они ушли в деревню и вернулись только ночью. Зайдя к нам в дом, Том Оби сообщил, что сильно штормит, и С. решил подождать еще день. Ветер гнул и крутил пальмы, из морской дали налетел шквал, пролившийся на остров мелким дождем. По небу мчались тучи. Мы сели играть в карты. Несмотря на непогоду, туземцы вышли на катерах в море и к вечеру возвратились с тушами четырех дюгоней. Все островитяне собрались наблюдать за разделкой добычи, и каждому досталось по огромному куску красного мяса. По вкусу оно напоминает бифштекс, только не такой мягкий, как говяжий.

* * *

Школьный учитель.Лет ему от пятидесяти до шестидесяти; это высокий, худощавый мужчина с изборожденным морщинами лицом; на голове густая грива седых волос, усы тоже седые, на подбородке седая щетина недельной давности. Зубы щербатые, тусклые. Речь невнятная, отчасти из-за недостающих зубов, отчасти из-за пышных усов, так что слушать его нелегко. Одет в рубаху цвета хаки и обтрепанные темные в крапинку брюки, на ногах старые теннисные туфли, на голове бесформенная фетровая шляпа. Вид у него очень неряшливый и зачуханный. Пятнадцать лет он живет на Мобиаге в ветхом одноэтажном домишке, что стоит на самом берегу среди кокосовых пальм. Домишко дощатый, с рифленой железной крышей. Плетеные стулья шатаются. На стенах висят фотографии и красочные рекламные объявления. На небольшой полке все его книги — популярные романы в дешевых изданиях и несколько журналов. В жилах его жены есть примесь туземной крови. Это смуглая сутулая высохшая женщина с седыми курчавыми волосами. Ходит в рваной белой юбке и не очень свежей белой кофте. Когда я зашел к ним в дом, там на полу сидело человек двенадцать девушек-туземок, миловидных и шустрых; их обучали шитью.

* * *

Миссионер.Очень худой человек с гривой седых волос и синими глазами. Одет обычно в серые брюки и майку, а желая принарядиться, надевает поверх майки белый пасторский воротник, черную манишку и белый сюртук. В его библиотеке дешевые романы соседствуют с богословскими трудами. У него есть кеч, на котором он плавает с одного острова на другой, поскольку его приход составляют жители восьми островов. Дома бывает очень мало. У жены короткие вьющиеся волосы, и если б она не носила очков и приоделась, то была бы вполне хорошенькой. Готовит она скверно и хозяйство ведет спустя рукава. Незнакомых людей стесняется.

* * *

Возле веранды растут казуарины, сквозь них видно море и остров вдалеке. После заката солнца над морем долго еще пылало кроваво-красное небо, на его фоне темнели силуэты казуарин, кружевные, изящные, призрачные. Пейзаж напоминал японскую гравюру. Вдруг порыв ветра качнул деревья, и на небе появилась и тут же пропала белая звездочка.

Казуарины походили на ту пелену, что закрывает раскинувшийся перед глазами пейзаж, когда, дав волю воображению, наслаждаешься приятными мечтами.

* * *

На следующее утро мы направились на остров Деливеранс. С. хотел зайти туда, чтобы доставить припасы. По сравнению с предыдущим днем ветер несколько стих. Небо было затянуто тяжелыми темными, почти недвижными тучами, а ниже, как бы на их фоне, все еще неслись легкие обрывки облаков. Ярко сияло солнце. Босиком, в одной рубашке и парусиновых брюках, я сидел на палубе и читал. Какое-то время дул попутный ветер, и С. поднял грот и фок, казавшиеся крыльями огромной бабочки. Остров Деливеранс не сильно возвышается над водою, и сначала на горизонте появилось неясное пятно, затем показались верхушки деревьев. В поисках укромной стоянки пришлось обойти весь остров. В опоясывающей его гряде рифов не было прохода, и мы стали на якорь в миле или еще дальше от берега. Море было неспокойное, мы больше часа шли на веслах до мелководья. И все это время приходилось консервной банкой вычерпывать из шлюпки воду.