Записные книжки

Для «Дона Фауста». Дон Жуанов больше нет, теперь любовь вообще свободна. Просто некоторые мужчины нравятся сильнее, чем другие. Но больше нет ни греха, ни героизма.

Дон Жуан Лопе де Вега: «Исполненное обещание» (перевести, и еще Зорилью). Роман Филиппа IV с монахиней Маргаритой де ла Круа (см. «Знаменитые судебные процессы в Испании»), см. также (с. 189 и след.) Дон Жуана и еще Дон Жуана, описанного Грегорио Мараньоном.

* * *

В «Притче» [167] (с. 388) приговоренный к смерти сначала утверждал, что невиновен, потом признал свою вину и смирился. Над ним петля, а он увидел, как к ветке подлетела птичка, села на нее и начала петь, и он схватился за петлю и закричал, что невиновен.

* * *

Итак, я выбрал тебя, и это поможет мне пройти трудный период, не страдая больше по поводу деталей того, что я признаю в принципе справедливым и законным…

* * *

Что еще мне помогало – справедливость – трудное принятие себя и других – это и есть творчество. Но с тех пор как я впал в кризис и бессилие, я стал лучше понимать то подлое желание владеть, которое всегда меня шокировало в других людях. Победить другого хочешь тогда, когда не можешь победить самого себя. И действительно, именно в этот момент мне необходимо чувство принадлежности, которое ты мне подарила. Поэтому мне больно не только от твоего исчезновения, но и от твоей лжи. Но это пройдет. Еще чуть-чуть пессимизма, и несчастье засияет во всем своем блеске: я снова стану самим собой.

* * *

Мне было больно от того, что ты сказала; это свершившийся факт. Но грусть моя не должна тебя печалить. Я был не прав, признаю. Я не мог сдержать пристрастность своего сердца, но я сумею сделать его справедливым. Мне будет легко опровергнуть тот несправедливый суд, который я совершил над тобой в своем сердце. Знаю, что я сделал все, чтобы ты от меня отдалилась. Всю свою жизнь, едва кто-нибудь начинал проявлять ко мне чувство привязанности, я делал все, чтобы он отступился. Конечно, виновата и моя неспособность давать обязательства, моя любовь к людям вообще, к разнообразию, мой пессимизм по отношению к себе самому. Но может быть, я не так уж легкомыслен, как говорю. Первое существо, которое я любил и которому был верен, сбежало от меня, утонув в наркомании, в предательстве. Может быть, многое происходило из тщеславия, из боязни страдать еще, при этом я принял много страданий. Но мне тоже удалось от всех сбежать, и в некотором смысле я хотел, чтобы все тоже сбежали от меня. Я сделал все, чтобы довести до отчаяния N. Не думаю, чтобы она сбежала от меня или отдалась, даже если мимолетно, другому мужчине. Я не уверен […неразб.]. Но она этого не сделала благодаря своему внутреннему героизму, а не чрезмерной любви, которая всегда дает, ничего не прося взамен. Я делал все, чтобы ты сбежала от меня. И чем сильнее было обаяние того старого сентября, тем больше мне хотелось разрушить очарование. И ты действительно в некотором смысле сбежала от меня. Такова ужасная справедливость этого мира. Предательство за предательство, бегство любви за маску любви. Как человек, боровшийся за свободу и проживший все виды свободы, я знаю и признаю в данном случае важность и справедливость того, что тебе тоже, в свою очередь, удалось прожить одну или две свободы. И это не полный счет.

Во всяком случае, я постараюсь утешить себя, не только вспоминая об этой холодной справедливости, но и о привязанности и нежности, которые остались во мне. Иногда я обвиняю себя в неспособности любить. Может быть, это и правда, однако я был способен избрать несколько существ и верно хранить для них все лучшее, что было во мне, несмотря ни на какие их поступки.