Записные книжки

Г. Конечно. Но быть может, ее рождает боль, о которой мы всегда забываем, говоря о других.

* * *

В Москве, на которую наступает белая армия, Ленину, решившему мобилизовать заключенных уголовников, возражают:

– Нет, только не вместе с этими.

– Для этих, – отвечает Ленин.

* * *

Пьеса о Каляеве: невозможно убить человека во плоти, убивают самодержца. Но не того типа, который утром брился и т. д. и т. п.

* * *

Сцена: казнь провокатора.

* * *

Великий вопрос жизни – как жить среди людей.

* * *

X.: «Я человек, который ни во что не верит и никого не любит, во всяком случае, таков я от природы. Во мне есть пустота, ужасная пустыня…»

* * *

Марк, приговоренный к смерти в Лооской тюрьме. Не позволяет на Страстной неделе снять с себя кандалы, чтобы больше походить на Спасителя. Когда-то он стрелял из револьвера по придорожным крестам.

* * *

Христианам хорошо. Они взяли себе благодать, а нам отдали милосердие.

* * *

Гренье. О правильном использовании свободы: «Современный человек больше не верит в существование Бога, которому следует подчиняться (иудей и христианин), не верит в общество, которое следует уважать (индус и китаец), в природу, которой следует подражать (грек и римлянин)».

То же. «Тот, кто страстно любит какую-нибудь ценность, становится по этой причине врагом свободы. Тот, кто сильнее всего любит свободу, либо отрицает все ценности, либо вспоминает о них лишь изредка». (Терпимость, причина которой в ветшании ценностей.)

«Если мы останавливаемся (на пути отрицания), то не столько для того, чтобы поберечь других, сколько для того, чтобы сберечь самих себя». (Отрицание для себя, утверждение для других!)

* * *

Пьеса.

Д. Печально, Янек, что все это нас старит. Больше никогда, никогда мы не будем детьми. Отныне мы можем умереть, мы испытали все, что суждено человеку (убийство – это предел).

– Нет, Янек, если единственный выход – смерть, тогда мы не на верном пути. Верный путь только тот, что ведет к жизни.

– Мы взяли на себя горести мира и понесем наказание за эту гордыню.

– Мы оставили позади ребяческую любовь; теперь перед нами первая и последняя любовница – смерть. Мы слишком спешили. Мы не люди.

* * *

Беда нашего века. Еще недавно в оправдании нуждались дурные поступки, теперь в нем нуждаются поступки добрые.

* * *

Роман. «Раз я люблю ее, то хочу, чтобы она знала, чем я был. Ибо она думает, что это восхитительное добродушие… Но нет, она – исключение».

* * *

Реакция? Если это означает повернуть историю вспять, я никогда не пойду так далеко, как они, – до Фараона.

* * *

Дефо: «Я был рожден, чтобы погубить себя».

Он же: «Я слышал о человеке, который в приступе чрезвычайного отвращения к несносной болтовне своих близких внезапно решился навсегда замолчать…» (пьеса).

Марьон о Дефо (с. 139). Двадцать девять лет молчания. Его жена сходит с ума. Дети уезжают. Остается дочь. Лихорадка, бред. Он начинает говорить. Впоследствии говорит часто, но с дочерью очень редко, «а с посторонними еще реже».

Пс. XCI: «Говорит Господу: «Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!» Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы… Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень».

* * *

Полное одиночество. В писсуаре большого вокзала в час ночи.

* * *

Человек (француз?), святой человек, который всю жизнь провел во грехе (не ходил к причастию, не женился на женщине, с которой жил), ибо – не в силах смириться с мыслью, что хотя бы одна душа будет проклята, – хотел тоже заслужить проклятие.

«То была величайшая любовь – любовь человека, отдающего душу за други своя».

* * *

Мерло-Понти. Научиться читать. Он жалуется, что его плохо прочли – и плохо поняли. Я прежде тоже был склонен к таким жалобам. Теперь я знаю, что для них нет оснований. Неверных прочтений не бывает.

Распутники, добродетельные в душе. Воистину. Но практически в данный момент я предпочитаю повесу, который никого не убивает, пуританину, который убивает всех подряд. А уж кого я всегда терпеть не мог, так это распутника, который хочет убивать всех подряд.

М.П. или образец современного человека: тот, кто выжидает. Он объясняет, что никто никогда не бывает прав и не все так просто (надеюсь, что он пускается в эти рассуждения не ради меня). Но чуть ниже он восклицает, что Гитлер – преступник, и всякий, кто боролся против него, всегда будет прав. Если никто не прав, тогда никого нельзя судить. Все дело в том, что нужно бороться против Гитлера сегодня. Мы уже достаточно выжидали. И продолжаем выжидать.

* * *

Нынче поступок кажется нам оправданным, лишь если он совершен ради конкретных целей. Так говорит современный человек. Тут есть противоречие.

* * *

Двингер (в сибирском лагере): «Если бы мы были животными, нам давно бы пришел конец. Но мы люди».

Он же. Лейтенант, пианист, который живет ради своего искусства. Из досок от ящиков он сколачивает беззвучное пианино. И играет по шесть – восемь часов в день. Он слышит каждую ноту. Иногда лицо его светлеет.

Все мы в конце концов будем заниматься тем же.