Заплатите налоги, госпожа попаданка!

Если бы я знала, где находится принц, то, наверно, отправилась бы к нему прямо днём, пусть даже за это мне грозило бы дополнительное обвинение в побеге из тюрьмы. Но я не знала. Я даже не знала, где в Ансельве на этот раз остановилась герцогиня.

Тогда я решила дождаться ночи – вдруг будет гроза, и мне удастся связаться с принцем во сне. Да, может быть, он снова не понял бы, что это не просто сон, но он хотя бы забеспокоился и приехал ко мне.

Но вечером мне нанёс визит месье Доризо. Именно он и сказал, что первое заседание состоится уже наутро.

– Королевский суд? – удивилась я. – Чем обязана такой чести?

– Я слышал, что к делу проявил интерес герцог Энгер. Он будет выступать на стороне обвинения. Мне по секрету сообщили, что он намерен втянуть в это дело его высочество. Боюсь, это скажется и на вас, и на месье де Крийоне.

– Вы думаете, принц тоже будет на заседании? – это дало бы мне возможность перекинуться с ним хоть парой слов.

Доризо усмехнулся:

– Возможно, там будет даже его величество.

Так оно и оказывается. Король сейчас сидит в особой ложе. Рядом с ним – несколько придворных, среди которых нет Анри.

Я беспокойно оглядываюсь и нахожу-таки принца в зале. Даже не представляю, как я сумею с ним поговорить. Доризо тоже обращает внимание на его высочество.

– Плохо, что он не сидит с его величеством, – шепчет он мне на ухо.

Герцога Энгера я узнаю сразу, хотя и видела его только раз и в полумраке. На свету он не стал симпатичнее.

Обвинитель выступает первым. Он цитирует статью магического кодекса, которую мы с Крийоном нарушили, и вызывает своего первого свидетеля.

Когда в зал в сопровождении стражника входит Селеста, я вздрагиваю – за эти несколько дней девушка похудела и побледнела. Она встречается со мной взглядом, и губы ее начинают мелко трястись. Она сильно напугана, и это неудивительно – наверняка, ее тоже держали в тюрьме. А может быть, и не только ее.

При мысли о том, что маленькая Элиана могла провести это время в сырой холодной камере, мне становится дурно, и я пропускаю момент, когда Селеста клянется говорить правду.

– Подтверждаешь ли ты, Селеста Ренье, что присутствующий здесь шевалье де Крийон давал тебе и твоей сестре уроки магии в школе графини де Ламарк? – голос обвинителя громок настолько, что мне кажется, его слышно на улице.

Девушка затравленно смотрит на меня, и по щекам ее катятся слёзы. Бедная девочка! В ней борются привязанность ко мне и только что принятое обязательство говорить правду.

– Напоминаю тебе, Селеста Ренье, что лжесвидетельство наказывается по закону. И наказана будешь не только ты, но и твоя сестра. Тебе понятно это? А потому отвечай на вопрос честно. Ты подтверждаешь то, о чём я тебя только что спросил?

Она уже вовсю плачет, но он не готов ее жалеть.

– Да, – выдыхает она, вытирая слёзы рукавом платья.

– Присутствовала ли на этих уроках сама графиня де Ламарк? – продолжает допрашивать ее обвинитель.

Девушка всхлипывает:

– Я не помню, сударь!

– Отвечай на вопрос! – требует он.

– Прошу вас, сударь, я не помню!

Она не хочет меня выдавать, но я понимаю, что обвинитель от нее не отстанет.

– Сейчас мы пригласим твою сестру, – угрожает он, – может быть, у нее память окажется лучше.

Девочку приводят тут же. И пока она – маленькая, испуганная, в помятом платьишке, – идёт к свидетельскому месту, – я принимаю решение. Я так и так собиралась это сделать, так зачем же тянуть, позволяя суду мучить детей? Если они скажут правду (а рано или поздно ее вытянут из них), то будут всю жизнь винить себя за это.

И прежде, чем месье Доризо успевает меня остановить, я вскакиваю.

– Сударь, отпустите детей! Я сама могу ответить на ваш вопрос! Да, я присутствовала на этих уроках. Более того – именно я заставила месье де Крийона эти уроки давать!

– Это не так! – кричит де Крийон со своего места.

Но обвинитель даже не поворачивается в его сторону. Он смотрит только на меня.

Мой адвокат издает протяжный стон. Мне жаль его – в этот раз он вряд ли выиграет дело. Ну, ничего, гонорар компенсирует ему подмоченную профессиональную репутацию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но, как ни странно, даже после моих признательных слов сдаваться он не намерен.

– Ваша честь! – он тоже поднимается и обращается не к своему оппоненту, а к судье. – Хочу заявить, что ее сиятельство не имела при этом намерения нарушать закон. До недавнего времени она не обладала магией и не знала правил ее использования. К тому же, она искренне полагала, что даже простолюдины при наличии магических способностей могут послужить Виларии.

Это как раз та версия, которую мы с Доризо обсуждали накануне. Конечно, с точки зрения закона это не уменьшает нашей вины, но хоть как-то объясняет мотивы нашего поступка.

– Послужить Виларии? – скептически переспрашивает обвинитель.

– Да, – подтверждаю я. – Наша страна нуждается в сильных магах, а подобными талантами могут быть наделены не только люди дворянского происхождения. Так разве не стоит использовать и их способности на благо Отечества?