Запойное чтиво № 1

— Не знаю, поговорка такая. Последний покупатель был у нас три недели назад. Ещё месяц такой ударной, коммерческой деятельности, и можно смело сворачивать бизнес.

— Почему?

— Потому что мы разорены! — рассвирепел Чемоданов.

— Почему?

— Ты меня до белого каления доведёшь своим «почему»?! — заголосил Тимофей, — хотя бы потому, что ты всю последнюю выручку промотала на шмотки себе и будущему младенцу неизвестного пока пола!

— А что нам, голыми и босыми ходить?

— Ты слышала такие слова: аренда, реклама, налоги?!

— Слышала, — кивнула Кобылкина.

— Неужели?!

— Ты их по сто раз на дню повторяешь.

— Видимо, мало повторяю.

— А если будешь чаще повторять?

— Тогда, может быть, мне удастся втемяшить в твою головёнку, что нельзя переводить всю прибыль на дорогие тряпки.

— Почему?

— А-а-а! — взвыл Чемоданов, — я этого не вынесу!

— Почему?

— Потому что гладиолус! — взбеленился Тимофей, ловя себя на глубоко интимной мысли, что ему хочется покусать или даже задушить свою жёнушку.

Кобылкина от нечего делать принялась листать женский журнал. Вскоре она добралась до анкеты для мужей и приступила к допросу:

— Тимон, а ты по натуре победитель или проигравший?

— Я потерпевший.

— Такой графы тут нет, — затормозила Кобылкина.

— Так впиши.

— От руки?

— От ноги.

Лера помолчала, переваривая сказанное мужем, и аккуратно вписала в журнал: «патерпефший».

— Как слышится, так и пишется, — хмыкнул Чемоданов.

Кобылкина виновато шмыгнула носом и исправила «е» на «и», получилось — «патирпефший».

— Вот теперь ништяк, — одобрил супруг, — какой следующий вопрос?

Но Лера уже утеряла интерес к глянцу.

— Не ценишь ты меня, Тимон! А, между прочим, такие, как я, на дороге не валяются!

— Ещё бы, такие, как ты, вдоль неё стоят.

Лера, не оценив сарказма, вышла на улицу проветриться, а Тимоха решил звякнуть Кандаурову.

— Глеб Игоревич? Здравствуйте, я давно хотел вам сказать, что вы поступили со мной бесчестно.

— Да что ты говоришь, Чумоданов? — сыто икнул Кандауров, — и в чём же это выразилось?

— Кобылкина в качестве приданного получила убыточный магазин.

— До вашей, так называемой, хозяйственной деятельности он приносил прибыль в пятьсот процентов, — приукрасил свой свадебный подарок Кандауров.

— Не может быть, — не поверил Чемоданов.

— Торговать, надо уметь.

— Глеб Игоревич, возьмите меня к себе в холдинг, — попросился назад Тимофей, — всё равно магазин на ладан дышит.

— Увы, Чумоданов, я вынужден тебе отказать.

— ?

— У меня новый офис, новые сотрудники, новая любовница, — поделился сокровенным Кандауров, — и старые кадры мне ни к чему. Но ты, клюв не вешай, держи хвост морковкой, и всё со временем наладится.

— Последний вопрос. Скажите, Глеб Игоревич, как вам удалось заработать большие деньги?

— Мой юный друг Чумоданов, большие деньги можно только украсть.

— А заработать?

— А заработать можно только геморрой.

— Логично.

— Как там Лера? Всё также сорит деньгами и доводит окружающих своей тупизной?

— Всё также.

— Не понимаю, как ты мог на ней жениться? У неё же на лбу написано, что она дура набитая.

— Так у неё чёлка, — фыркнул Тимофей.

— И юмор у тебя, Чумоданов, стал какой-то висельный. А ведь ты же её любил, в отличие от меня и оппортуниста Буркакина, — упрекнул Кандауров, — любовь, она же, брат, о-го-го, она же двигает горы и поворачивает реки.

— Любовь ушла, — проскулил Чемоданов, — жена осталась.

Глава 26. Детство Вадима

На часах пробил полдень, когда чета Бурмакиных привела небожителей в свой пентхаус. Припекала и анчутки принялись обследовать родовое гнездо, а Переплут, не без ехидцы, одобрил помпезные апартаменты.

— Я смотрю, вы нехилую халупу на мой миллион прикупили.

— Респект вам и уважуха, Бог бухания, — поблагодарила Вера, — если бы не вы, мы бы так и ютились по съёмным клетушкам.

— Я бы и сам такие хоромы приобрёл, — напыжился Ваня, — с течением времени.

— Тебе столько не прожить, — хмыкнул Бог пьянства.

Иван обиженно засопел и принялся рыться в горе подарков для наследника.

— Вот, Вадик, смотри, это называется азбука, — Бурмакин стал показывать сыну книжку с картинками, — а это буква «А». Понятно?

— Понятно.

Через несколько минут малыш уже умел читать.

— Вот, сына, планшет, — продолжил обучение Иван, — смотри, какие у него есть функции. Понятно?

— Понятно.

Через четверть часа мальчик освоил новый дивайс в совершенстве. Переплут, Припекала и анчутки с интересом наблюдали за обучением крохи и не скупились на комментарии.

— Уйдите все! — заверещала вдруг Вера, — я его грудным молоком кормить буду!

— Я уже взрослый, мама, — потупился Вадик, — мне бы что-нибудь посущественнее.

— Как же так, сыночка? — всплакнула кормящая мать, — я тебя и питала-то всего два раза в жизни.

— Дай ему, маманя, ендову молочка из-под бешеной коровки, да блюдо медвежьих потрохов, — загоготал Припекала.

— Что ты себе позволяешь, кретин?! — в один голос закудахтали Бурмакины.

— Шучу я, шучу, — промямлил Бог любострастия, — вы, что шуток не понимаете?