Запомни, Грейнджер, трогать чужое чертовски опасно (СИ)

Тем же вечером благодаря искренним просьбам Гермионы, мадам Помфри отпустила ее, наказав беречь себя, чтобы раны затянулись до конца. Беллатрикс, Абигейл и Андромеда встретили ее возле дверей Больничного крыла и частично показали Хогвартс и несколько путей до подземелий. На одном из них к ним присоединились братья Лестрейнджи, высказавшие сочувствие к участи Гермионы. Но они быстро забросили маски беспокоящихся людей, рассказывая последние новости о том, какие законы требовали магглорожденные, припоминая, какой террор устроил Гриндевальд, и говоря, что правительство обязано возвысить их чуть ли не до императоров. Гермиона не верила собственным ушам, понимая, что это невероятный бред, который приведет этот мир в тартарары.

— А что наш министр? — едко поинтересовалась Абигейл, складывая руки на груди.

— Держится. До сих пор поражаюсь, как они с директором все еще сдерживают грядущую революцию, — ответил Рудольфус, державший Беллу за руку. — Боюсь, если ничего не произойдет, маги истребят друг друга. Даже в школе дуэли продолжаются, хотя несколько человек отправлены в Азкабан. Что уж говорить о большом мире, — он резко замер, дернув на себя зазевавшую Беллатрикс. Та ойкнула, вцепившись в его плечи, а потом вся компания одновременно подняла головы. На потолке висела омела, дразнящая тихим и мелодичным звоном колокольчиков.

— Ну что, супруги Лестрейнджи, смотрите, сама магия хочет освежить ваши отношения, — расхохоталась Андромеда, мельком глянув на остальных.

— А то уже полгода женаты, это же сколько времени! — подхватил Рабастан, передав хитрый взгляд Абигейл. — Думаю, пока мы не вернемся с каникул, нужно держаться друг от друга на расстоянии.

— Да пошел ты, — не глядя на целующуюся парочку и остальных, та резко пошла в сторону, что-то крикнув.

Следующие дни Абигейл постоянно таскала Гермиону за собой, не давая возможности найти хотя бы крапинку информации про загадочный артефакт и перемещения. Очень часто к ней присоединялись сестры Меда и Белла. Они обе оказались жизнерадостными и дружелюбными, делая все, что только можно, стараясь найти любую лазейку, если Гермиона попадала в нелепую ситуацию. Несколько раз они даже вытащили ее на улицу, где падали огромные хлопья мягкого и пушистого снега. В те моменты Гермиона острее всего чувствовала потребность в близких, оставшихся там. Ночью постоянно доставали кошмары, где они погибают в крови, шепчут ее имя, просят о помощи, но она не может подойти, даже коснуться их кожи. А затем тела заметает белоснежный снег, из ниоткуда появляются сотни украшенных елок, которые вместо крестов и могильных плит показывают, где лежат люди. Погибшие люди на войне от рук Тома Марволо Реддла и Антонина Долохова, с которыми она часто пересекается в коридорах. Долохов остался до Сочельника, пропадая в кабинете директора, но плюсом его присутствия было то, что дуэли прекратились.

— Тебя эти к себе зовут, — размышления о том, что нужно сделать, прервал взволнованный голос Абигейл. Ее глаза сверкали сумасшедшим блеском, щеки раскраснелись, а волосы растрепались, будто она только что бежала марафон. Гермиона уже привыкла к тому, как она называет двух политиков, с интересом наблюдающих за ней. Очень странно было ощущать, что после первой и единственной истерики, она смогла трезво оценить ситуацию и понять, что те жестокие убийцы в ее мире не имеют ничего общего с этими людьми. Кроме внешности и некоторых черт характера. Все же Гермиона считала, что характеры в разных мирах у людей разные, из-за тех же обстоятельств. А еще именно эти люди, скорей всего, помогут ей отправиться обратно. И когда она вернется, жизнь этого мира пойдет своим чередом, а там она поможет Гарри и Рону уничтожить крестражи и восстановить порядок. Их ничего не будет связывать. Но это дальше, и в будущем Гермиона найдет способ избавиться от желания любоваться директором и краснеть даже при фразе «Доброе утро, мисс Гамп». И она уж точно не позволит больше искать взглядом надоедливую омелу, постоянно появляющуюся где-то недалеко в это время.

Весь путь до кабинета директора Абигейл молчала, хотя порывалась что-то сказать, но тут же со стуком стискивала челюсти и отворачивалась, поправляя волосы. Она вообще казалась Гермионе странной. Все учителя звали ее по имени, хотя остальных по фамилиям. Она уже давно привыкла, что некоторые однокурсницы — Леди или миссис, так что казалось странным с ее стороны скрывать даже фамилию мужа, все же обручальное кольцо на пальце видно всем.

— Ты только не нервничай. Если что, я буду рядом, — тихо проговорила она, старательно отводя глаза, перед тем как постучать. Именно эта фраза больно уколола Гермиону глубоко внутри, заставляя ряд мыслей пронестись в голове. Она подумала и о том, что прибор вернут, позволят ей вернутся, скажут, что она остается, убьют. Но Абигейл не произнесла больше ни слова, чуть ли не заталкивая ее в кабинет и закрывая за собой дверь.

— Мисс Гамп, освоились хоть немного? Кажется, проблем с однокурсниками у вас не было.