Запомни, ты моя (СИ)

— Так разведись! Разведись, Никита! И без свидетельства о разводе не приближайся, иначе я уеду! Или лучше другого мужика найду! Свободного!

Он словно язык проглатывает. А я только сейчас понимаю, что так и стою голая. Никита усилием воли поднимает голову от моей груди.

— Я разведусь. Но и держаться подальше не буду… А знаешь, почему, моя девочка? Потому что ты сама этого не хочешь. Знаешь, почему я женился? Потому что тебе сейчас на хрен не нужно внимание. Потому что ты не готова стать женой политика. Каждый раз оглядываться на прошлое. Я думаю о тебе. Хочу, чтобы ты жить нормально начала, никому ничем не обязанная. Но это не значит, что я про тебя забыл, Алена. Ты в мозгах так глубоко, — бьет он себя по голове, — что можно только лоботомией избавиться. Но я не хочу избавляться. И ты этого не хочешь. Поэтому живи пока, но даже не думай о ком-то другом. Удавлю любого, потому что моя ты. Моя!

Застегнув ширинку, он кидает на мое тело последний взгляд и уходит, а я прикладываю руки к животу и пытаюсь осознать сказанное. Но, кажется, проще просто не думать и лечь спать. Но перед этим обязательно в блокнотике день красным отметить.

Первый толчок малыша.

Глава 13. Никита

Выхожу из подъезда любимой и вместо того, чтобы сразу к своей иномарке направиться, скуриваю сигарету. Но от этой дряни только хуже становится. И я как запойный старик стою и пытаюсь откашляться, пока в голове плывет, а руки все еще дрожат.

Если бы Алена была вином, меня бы точно привлекли к ответственности за превышение допустимой нормы алкоголя в крови. Потому что она пьянит так, что никакого вина не надо. Дурит голову, завлекает сладким голосом, идеальным телом и умением быть недотрогой ровно до определенного момента. И стоит этот рубеж перейти, как Алена превращается в истинную распутницу, умеющую любыми частями тела свести мужчину с ума.

И даже мысль о том, что теперь она может делать это с кем-то другим, приводит в лютое бешенство.

— Удавлю, — цежу сквозь зубы, сжимаю руки в кулаки и таки иду к машине. Но в голове крутятся мысли об этом иностранце, что назвал меня обезьяной.

Просто необходимо выяснить о нем все и напомнить, что немцам в Россию путь закрыт. Ну или кто он там. Еще днем дал задание своим парням собрать информацию. И пока ждал, так извел себя, что сам не понял, как оказался возле дома Алены.

Сейчас же предстояло вернуться к тому, о чем был мой сегодняшний головняк, хотя конец настойчиво напоминает о голоде, которому я его подвергаю. Но расположившись удобнее и поправив штаны, возвращаюсь к проблеме. И правда, которая была на планшете, просто убивала.

Этот придурок Роберто имел Алену. Не просто имел. Он был первым, кто стал ее полноценным любовником.

И что он хочет? Снова залезть к ней в трусы? На хрен он вообще в Россию приехал?

А самое главное, как попал именно в этот отель.

Путем недолгих размышлений, сделал еще два звонка и выяснил, что приехал некий Роберто к своему новому клиенту, который собирается инвестировать в европейский бизнес. Проще говоря, отмыть свои деньги, сделанные на взятках. И когда узнал имя клиента, долго не мог поверить в такое совпадение.

Мне до сих пор с трудом верилось, что спустя столько лет я смог случайно встретить Алену. Но столько случайностей на одну компанию общих знакомых — это перебор. Отец Нади. У него что-то выяснять себе дороже. Тем более дочь свою он будет отстаивать до конца. Значит, пора напомнить женушке ее место в доме, а также сделать так, чтобы немца депортировали с отказом от любых поездок в Россию.

И именно в этот момент звонит телефон:

— Ты забыл, да?

— О чем? — отвечаю жене, что чуть ли не ревет в трубку.

Странно, но это женское оружие на меня не действует. Мне скорее неприятно слушать женские истерики. Может быть, потому что у Алены за то короткое время, что я, по сути, держал ее шантажом и поджогом документов в сексуальном рабстве, никогда не плакала и не истерила. Даже сейчас ее слезы выглядят естественно, а повод для истерик всегда веский.

Здесь же Надя за три часа до ужина с родителями предупредила меня об этом, а сейчас ноет, что я забыл. Должен был бросить все свои дела, пусть даже работы они не касались, и отправиться на очередной праздник тщеславия? Мне этого и днем хватает. В моей партии собрались одни змеи, так и жаждущие друг на друга настучать. Так что битва за теплое место в госдуме будет жаркой. Если не смертельной.

— Ты же знаешь, о чем! Мои родители ждали пол часа!

— В следующий раз предупреждай за день, а не за два часа! У меня дела!

— Какие дела?! Стоять под окнами своей дорогой Аленушки?!

— Я сейчас не понял, — даже дернулся, но врать не собираюсь. Врут, когда хотят оградить от правды, а мне насрать. — Ты следишь за мной?

— Заняться мне больше нечем, — говорит она резко и отключается, а я вижу сбоку свет только что включившихся фар, а вскоре габариты отъезжавшей в темноте машины. Значит, следит. Дрянь. Спокойно нажимаю на блокировку экрана и шумно вздыхаю. Кого-то дома ждет скандал.

Глава 14. Надя