Запомните нас такими

Проглотив подкативший к горлу комок, та молча кивнула.

Иванцов одной рукой прижал секретаршу к себе, а другой выхватил нож:

– Ещё шаг, и я её прикончу!

– Кончай, – спокойно разрешил Плахов, – я завтра себе другую куплю. – В трёх шагах от Иванцова остановился, поднял пистолет и, целясь ему в лоб, добавил: – Но если включишь мозги, то, может, ещё подышишь.

Сцепив челюсти, Иванцов молча сверлил его взглядом. Лицо секретарши побелело.

– Считаю до трёх! – сказал Плахов. – Раз, два…

Третьего раза не понадобилось. Иванцов опустил нож и оттолкнул женщину в сторону.

– Нож на пол! – скомандовал Плахов.

Иванцов присел и нехотя выполнил команду. Плахов внимательным взглядом ощупал его фигуру:

– А теперь мордой к стене!

Упёршись лбом в стену, Иванцов поднял руки. О гранате, которая лежала в левом кармане пиджака, он, по-видимому, забыл. Плахов положил Ф-1 на кофейное блюдце и разрешил Иванцову сесть в кресло. Откинувшись на спинку, тот закурил и, выпустив к потолку плотную струю дыма, нагло поинтересовался:

– Надеешься договориться?

– Если всё сделаете тип-топ, – сказал Плахов, – сдам ментам. А если начнёте упрямиться, то тут уж как господь распорядится. А он у нас, как ты знаешь, по временам бывает удивительно непредсказуемым.

Иванцов добродушно осклабился:

– Ты думаешь, Мама не знает, в какую песочницу мы пошли играть?

– К вечеру Мама проклянёт и себя, и тот день, когда надоумила вас сюда сунуться.

– Круто. Только мы ведь и покруче видели.

– Ну, тогда у тебя должно хватить ума не делать больно хотя бы себе.

Иванцов привстал и сплюнул в пепельницу:

– С Косым всё в порядке?

– С завтрашнего дня сможет сдавать нормы ГТО, – сказал Плахов.

Иванцов закинул ногу на ногу:

– Пока его не увижу, базара не будет.

– Уж не запугиваешь ли ты меня? – покосился на него Плахов.

Иванцов вызывающе ухмыльнулся:

– Пока предупреждаю.

О том, что Плахов тоже мог быть знаком с основами кулачного боя он, видимо, не допускал и мысли. Плахов так хватил Иванцова по виску, что того минут пять пришлось приводить в чувство. Шантажисты сами того не сознавая, играли с огнём.

– Где малыш – сам скажешь, или пригласим паяльник? – спросил Плахов, усадив Иванцова в кресло.

Глянув на него запавшими глазами, Иванцов с трудом разлепил губы:

– На даче Давида.

Желания выпендриваться у него больше не было.

– Адрес помнишь?

– Могу показать.

– Машина с водилой?

– Нет.

Плахов выволок из комнаты отдыха Косарева и, сковав одним браслетом с Иванцовым, вывел на улицу. Кореша настолько верили в успех, что поставили свою «Тойоту» прямо у дверей офиса. А чего? Взял бабки и газуй в своё удовольствие.

Дорога заняла полчаса. Со слов Иванцова Давид жил на даче один имел пару гранат и чешский «Скорпион». Против вальтера такой арсенал являлся неплохим аргументом.

Дача выглядела необитаемой. Ни на прилегающей к ней дороге, ни на соседских участках не было видно ни души. Плахов расстегнул на запястьях шантажистов браслеты и, объяснив, что с ними будет, если они начнут вести себя неправильно, выпустил из машины.

Иванцов нажал на звонок и, распахнув ногой калитку, по бетонной дорожке направился к одноэтажному деревянному дому с зашторенными окнами. Следом за ним двинулся Косарев. Остановившись у крыльца, Иванцов постучал кулаком по перилам и приказал Косареву встать у стены. Сжимая в одной руке пакет с вальтером, а в другой – гранату, Плахов замер у них спинами.

Вначале в доме стояла тишина, но спустя какое-то время послышались шаги, и на пороге появился невысокий тощий мужик с густой чёрной щетиной и пистолетом-пулемётом в руках. Если это и был Давид, то явно не в лучшем своём исполнении. Потому что в следующую секунду он споткнулся и, потеряв равновесие, нажал на спусковой крючок «Скорпиона». Судя по всему, это явилось неожиданностью не только для него. Пистолет-пулемёт работал не умолкая.

Инстинктивно присев, Плахов вскинул пакет с пистолетом и, выпуская пулю за пулей, разрядил в Давида обойму. Когда пистолет-пулемёт умолк, из четырёх участников в живых остались лишь двое. Сжимая в одной руке гранату, а в другой – пистолет, Плахов медленно выпрямился. Прямо пред ним, уткнувшись лицами в бетон, лежали обмякшие тела Давида и Иванцова. Ни улица, ни соседи никаких признаков жизни по-прежнему не подавали. Плахов обогнул обхватившего руками живот Косарева и, стараясь не запачкаться в крови, поднялся на крыльцо. Из дома не доносилось ни звука. Держа пистолет на изготовку, он вошёл в дом и громко позвал:

– Андрюша, сынок?!

Пропахший брагой, картошкой и старыми вещами дом отозвался звенящей тишиной. Заглядывая во всё места, куда можно заглянуть, он прошёлся по дому. Никаких следов. Через пять минут совершенно случайно Плахов обнаружил сына в кладовке за кучей тряпья. Руки мальчика были связаны, а рот залеплен скотчем. Повиснув на шее отца, тот некоторое время всхлипывал, пока, наконец, не поверил, что всё позади. Поглаживая сына по спине, Плахов вынес его из дома и усадил в машину.

– Не волнуйся, больше они тебе не доставят неприятностей. С мамой поговорить хочешь?

Сын молча кивнул.