Заповедная тропа

Следующие несколько минут мы шагали молча. Иван внимательно следил за опенком, стараясь не потерять его из виду, а я размышляла о том, где Козлова могла спрятать Огневушку. Если под толщей ила и воды находятся потайные пещеры, и жар-птица спрятана в одной из них, придется выставлять у болот караул и за косу тащить туда саму Алену, ибо кроме нее до пещер никто не доберется.

С другой стороны, оставлять Огневушку в таком месте чревато: чтобы она не захлебнулась, ее надо поместить в воздушный пузырь, предварительно погрузив в стазис. И стазис, и пузырь жар-птица разрушит за несколько часов — наложенные чары (опять же!) сожжет ее природный огонь.

Нет, тут нужно другое, более надежное, место — чтобы и магию гасило, и воздух в нем был, и пленница никуда из него не делась.

За зарослями обнаружилась развилка — единая широкая тропа превращалась в три узкие тропки, расходившиеся в разные стороны.

— Как в сказке, — усмехнулся Иван. — Налево пойдешь — коня потеряешь, прямо пойдешь — жену обретешь, направо пойдешь — смерть свою сыщешь.

— В нашем случае все немного иначе, — заметила я. — Налево пойдешь — в поющее болото попадешь, прямо пойдешь — к волшебным лягушкам выйдешь, направо пойдешь — на кикимор набредешь. Если верить нашему новому приятелю, — я кивнула на опенка, уверенно свернувшего на правую тропинку, — идти нам надо именно к кикиморам.

— Хорошо, — согласился Царев, сворачивая вслед за грибом. — Слушай, Василиса, а какие они — кикиморы? Как в страшных сказках — тощие, зубастые и длинноволосые?

— Почти, — кивнула я. — Эта нечисть способна менять свое обличие. Может превратиться в пиявку, в жабу, в козу и даже в человека — тощего и страшного. В истинном облике эти ребята на людей мало похожи, больше напоминают хвостатых худых обезьян с облезлой зеленой шерстью. Не самые приятные создания, если честно. И, к тому же, плотоядные.

— Путников в трясину они, стало быть, заманивают мороком? На их прекрасные лица, небось, ни один дурак не купится.

Я замедлила шаг. Ну конечно — морок!

Едва удержалась от того, чтобы хлопнуть себя по лбу.

Ворожба кикимор достаточно сильна, а если объединить магию нескольких взрослых особей, можно создать мощные приворотные или, наоборот, отворотные чары. Сами кикиморы никогда не додумаются действовать сообща — делиться друг с другом добычей они не привыкли, а потому охотятся поодиночке. Между тем, любой более-менее сильный маг воды способен заставить их работать в команде. Например, для того, чтобы скрыть что-то от посторонних глаз. В этом случае чары будут так сильны, что помимо наведения морока, смогут глушить магические сигналы. Помнится, возле болота кикимор у Алены всегда барахлило переговорное зеркало.

Таким образом, Козлова, изловив Огневушку, могла поместить ее на любую болотную кочку, и посадить рядышком пару-тройку своих зеленых подруг с заданием замаскировать кочку и никого к ней не подпускать. Лучшей стражи и придумать нельзя — будешь рядом ходить и никого не увидишь.

Я хотела сообщить Ивану, что мы на верном пути, но тот вдруг остановился.

— Гриб дальше идти не хочет, — сказал Царев.

Я опустила глаза. Опенок топтался около очередных кустов и что-то неразборчиво бормотал.

— Дальше ему нельзя, — ответила я. — За этими кустами начинается болото. Он должен остаться в лесу.

— Спасибо тебе, дружок, — богатырь присел перед грибом на корточки и ласково погладил его шляпку. — Ты нам очень помог.

Опенок горделиво выпятил ножку, а потом скрылся в траве.

Я раздвинула кусты и первой шагнула на топкий узкий берег. Водная гладь болота была спокойна и, казалось, уходила за горизонт. У берега ее обрамляли рогоз и густые камыши.

— Тоскливо здесь, — заметил Царев, протискиваясь вслед за мной. — Вроде и солнечно, и тихо, а все равно как-то не по себе.

— Ваня, есть вариант, что Огневушка где-то тут, — сказала я. — Возможно, прямо перед нами. Ее охраняют кикиморы, поэтому мы ее не замечаем. И не сможем заметить до тех пор, пока нечисть не снимет свои чары.

— Забавно, — Царев задумчиво почесал в затылке. — Эту нечисть можно как-то прогнать?

— Можно. Только я не знаю, как. Обычно этим занималась Алена.

Иван подошел к воде чуть ближе.

— Дед мне рассказывал, что кикиморы, анчутки и болотные огоньки боятся брани.

— Я тоже об этом слышала, — кивнула в ответ. — И даже видела, как это работает. Но тогда кикимора была одна, а сейчас их наверняка много. Стаю зеленых словами не прогнать.

— Не попробуем, не узнаем, — подмигнул Царев. — Закрой-ка уши, Василиса.

Он набрал воздуха в грудь и на одном дыхании выдал такую тираду, что у меня отвисла челюсть.

Иван бросил на меня укоризненный взгляд. Я сглотнула и прижала ладони к ушам. Не помогло: следующая тирада — более длинная и цветистая — оказалась слышна не хуже предыдущей.

Боже мой, сколько, оказывается, есть слов и словосочетаний, которые мне неизвестны!

По болоту, между тем, пошла рябь. На мгновение показалось, что рядом с камышами сверкнули чьи-то глаза.

— Ваня, работает! — прошептала я. — Продолжай!