Заповедник для академиков

– Ой, – сказала Марта, – а я думала, что ты его у меня хочешь отнять!

– Он твой, – сказала Лида, – только скажи ему, чтобы в будущем он не прятался по шкафам – у меня там платье висит и блузки. Он мне все луком провоняет.

– Это неправда! – закричал Ванюша. – Марта Ильинична, скажите, что это неправда.

– Нет, – сказала Марта, – ты этого не могла подстроить. Ты не успела бы подстроить!..

Марта была совершенно серьезна – она решала задачу с двумя неизвестными. Весь мир был чреват изменой, никому нельзя было доверять.

– Где мой маскарадный костюм? – спросила Лидочка.

– Нет, вы скажите ей, – настаивал молодой человек, – вы скажите, что я не ел лука! Здесь лука отродясь не давали.

– Я не знаю никакого маскарадного костюма, – сказала Марта. – Совершенно не представляю, что ты имеешь в виду.

– Я ничего не имею в виду, – сказала Лидочка. – Мне все это надоело. Филиппов сказал мне, что одеяние монахини у нас в комнате.

– Вы забыли, Марта Ильинична, – возрадовался вдруг молодой поклонник. – Я вам лично помогал нести этот костюм. Вам так понравился материал. Помните, вы сказали, что хотели бы быть такой монахиней.

– А идите вы к чертовой бабушке! – закричала вдруг Марта, схватила со своей кровати черную одежду и кинула Лиде. – Все меня в чем-то подозревают, все у меня что-то вымогают. А ну иди отсюда, луку, видите ли, он наелся и лезет с поцелуями… – И, видя изумление аспиранта, добавила: – К моей лучшей подруге.

За аспирантом закрылась дверь. Лидочка, не обращая внимания на притихшую Марту, натянула длинную, черную, до пола, одежду и, подойдя к зеркалу, сама себе в ней понравилась.

Марта сидела на постели и зашивала саван «Голода», скелет лежал у нее на коленях и шевелил ногами. Зрелище было патологическое. Но Марта не замечала. Она была полна своих тайных и невеселых мыслей.

– Не сердись, – сказала Марта неожиданно. – Ты, наверное, думаешь, что у меня бешенство матки?

– Я ничего не думаю.

– Просто мне так отвратительно жить на свете, – сказала Марта, – что для меня эти дни в Узком – спасение. Без них я бы задохнулась в коммуналке… Если тебе нужен этот мальчик – возьми его себе. Честное слово, мне не жалко.

– Нет, спасибо, – сказала Лидочка. Надо было стянуть через голову монашеское одеяние, но не было сил этого сделать, Она разулась, сделала два шага, упала на кровать и еле смогла спросить Марту: – Ты никуда не уйдешь?

– Нет, я буду скелет по себе подгонять.

И Лидочка с великим облегчением, словно неделю не дотрагивалась до подушки, заснула.

Проснулась Лида, как ей показалось, через две минуты, хотя поняла, что спала куда дольше. За окном было черно, в комнате уютно и мирно. Марта сидела на своей постели, аспирант на стуле, лицом к ней. Он помогал ей, держал одеяние, а Марта его зашивала.

Лидочка поглядела на часы. Было уже около шести. Она проспала больше часа.

– Меня никто не спрашивал?

– Алмазовская Альбина забегала, но я не стала тебя будить.

Как только Марта произнесла это имя, сразу вернулась грозная действительность. Альбине нужен револьвер, чтобы застрелить негодяя Алмазова. А может быть, чтобы вернуть?! «Почему я решила, что Альбина спит и видит, чтобы стрелять в своего благодетеля? Да посмей она, завтра же погибнет и ее муж, и она сама. Может быть, Алмазов дал ей револьвер, чтобы защищаться?»

– А Александрийский не приходил?

– Ему на второй этаж подниматься нельзя, – сказала Марта. – Трудно.

Лидочка поднялась и удивилась, не узнав себя в монашеском одеянии.

– А когда начнется маскарад?

– На ужин велено идти одетыми. Будет массовое действо. Фигуры вчерашнего дня и победивший пролетарий. Товарищ Алмазов обещал быть в одежде победившего пролетария. То есть до пояса обнаженный и в цепях.

– А цепи в подвале?

– И еще какие цепи! – сказал Ванюша.

* * *

Длинное платье Лидочки было рассчитано на женщину более высокую и потому волочилось сзади по полу. Когда она спешила нижним коридором к комнате Александрийского, то мельком увидела свое отражение в высоком трюмо – черная летучая стройная фигура, казалось, пришла сюда из прошлого. Ну что ж, маскарад так маскарад – нам хочется плясать и веселиться на костях поверженного империализма.

Лидочка постучала в дверь. Никто не откликнулся. Значит, Александрийский ушел без нее? Это же опасно!

Из-под двери был виден белый уголок. Лида подняла его. Это была записка от Александрийского.

Без обращения и без подписи – Александрийский был осторожен.

«Я буду в парке до 19.00. Потом вы меня смените». Записка была более чем исчерпывающей. Теперь важнее всего отыскать Альбину – можно представить, в каком она сейчас состоянии. Но идти к Алмазову Лидочка, конечно же, не посмела, она надеялась, что Альбиночка сама ее ищет.