Заповедник гоблинов

— Посмотрите внимательней. Вы видите следы кисти?

— Это ничего не доказывает, — упрямо ответил Корнуэлл. — На миниатюрах тоже не видны следы кисти. Художники работают так тщательно, что никаких следов не видно. И все же какая-то разница здесь есть.

— Вы чертовски правы, какая-то разница есть. Я использую эту машину.

Джоунз положил руку на странный черный предмет на столе.

— Я также использую и другие предметы, чтобы получить фото. Я нацеливаю машину, смотрю в это окошко, щелкаю и получаю снимок точно таким же, каким видит аппарат. А он видит лучше, чем глаз.

— Магия, — сказал Корнуэлл.

— Опять! Говорю вам, что здесь не больше магии, чем в моем велосипеде. Это наука, технология, способ делать вещи.

— Наука — это философия, — сказал Корнуэлл, — и не больше. Приведение вселенной в порядок, попытка найти во всем смысл. При помощи философии вы не можете делать все это. Тут должна быть магия.

— А где ваше отсутствие предрассудков?

Корнуэлл выронил фото и гневно выпрямился.

— Вы привели меня сюда, чтобы издеваться? Вы разыгрываете меня своей магией, уверяя, что это не магия. Почему вы хотите представить меня глупым и ничтожным?

— Вовсе нет, — сказал Джоунз. — Уверяю вас, вовсе нет. Я ищу вашего понимания. Впервые появившись здесь, я пытался объяснить кое-что этому маленькому народцу, даже Сплетнику, несмотря на его невежество и репутацию. Я говорил, что в этом нет магии и, я не колдун, но они меня не поняли. Потом я нашел, что слыть колдуном даже выгодно и больше не пытался им объяснить. Но по причине, которой сам не могу понять, мне нужен кто-нибудь, кто бы меня выслушал. Я думаю, что вы, как ученый, меня поймете. Ну что ж, по крайней мере я сделал честную попытку объяснить.

— Кто же вы такой? — спросил Корнуэлл. — Если вы не колдун, то кто же вы?

— Я такой же человек, как и вы, но живу в другом мире.

— Вы уже говорили об этом мире, о вашем мире. Но ведь мир только один, который есть у вас и у меня. Впрочем, может быть, вы говорите о Небесном Царстве? Это другой мир. Но мне трудно поверить, что вы оттуда.

— О, дьявол, — сказал Джоунз. — Все бесполезно! Я должен был это понять. Вы упрямы и тупоголовы, как и все остальные.

— Тогда объясните. Вы сказали, кем вы не являетесь. Теперь скажите, кто вы есть?

— Слушайте. Когда-то, как вы сами говорили, существовал лишь один мир. Не знаю, как давно это было — десять тысяч или сто тысяч лет назад. Это невозможно теперь установить. И вот что-то случилось, не знаю, что именно. Мы, наверно, никогда и не узнаем, как это произошло и почему, но, наверно, какой-то человек совершил поступок. Поступок этот совершил только один человек. Он что-то сделал, или выговорил, или подумал. Не знаю, что именно он сделал, но с того момента стало существовать два мира, не один, а два. В самом начале различие было ничтожным, миры еще не разошлись, они проникали друг в друга. Можно было подумать, что это по-прежнему один мир. Но различий становилось все больше, и стало очевидно, что мира два, а не один. Миры все больше расходились, так как были несовместимы. Люди, жившие в них, пошли по разным дорогам. Вот как один мир раскололся надвое. Не спрашивайте меня как это случилось, какие физические и метафизические законы ответственны за этот раскол. Я об этом не знаю, да и никто, наверно, не знает. В моем мире только горстка людей знает, что это вообще произошло. Остальные люди не знают, а если бы узнали, то все равно бы не поверили.

— Магия, — упрямо сказал Корнуэлл. — Вот как это случилось.

— Черт возьми! Вы опять! Как дойдешь до чего-нибудь непонятного, так опять выскакивает это слово. Вы ведь образованный человек. Вы учились много лет…

— Шесть нищих, голодных лет.

— Тогда вы должны знать, что магия…

— Я знаю о магии больше, сэр. Я изучал магию. В Вайлусинге приходится изучать магию. Это обязательный предмет.

— Но церковь…

— Церковь не спорит с магией. Только с неправильным использованием магии…

— Нам с вами бесполезно разговаривать, — сказал Джоунз. — Я говорю вам о технологии, а вы отвечаете, что это магия. Велосипед — дракон, фотоаппарат — злой глаз, ну, Джоунз, почему ты такой упрямый?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — сказал Корнуэлл.

— Конечно, не знаете.

— Вы говорите, что мир разделился, что был один мир, но потом он раскололся и их стало два.

Джоунз кивнул.

— Да, так должно быть. Другим способом этого не объяснить. Вот ваш мир. В нем нет технологии, нет машин. О, я знаю о ваших машинах — об осадных механизмах, о водяных мельницах. Это, конечно, машины, но у моего мира другие машины. За последние 500 лет, а может и за тысячу, вы совершенно не продвинулись вперед в смысле технологии. Вы даже не знаете этого слова. Конечно, были события, например подъем христианства. Но главное — не имею представления, как это могло произойти — у вас не было Возрождения, не было Реформации, не было промышленной революции…

— Вы используете термины, которые я не понимаю.