Заповедник Сказок 2015(Том 5)

В утилизации мне выписали десять лет — как я и предполагал. В ближайшем отделении банка я продал чип на два года, позвонил в «Уйди красиво», договорился, чтобы меня пустили вне очереди. Конечно, переплатил. Но мне непременно нужно было сегодня — я очень торопился: думал успеть до того, как проснётся Астра. Не успел.

Дядя Коля ещё не вернулся с работы, тётя Света с Наташкой уже ушли. Астра снова сидела на диване, уставившись в окно. Я ничего ей не сказал. Поставил на кухне чайник. Вытащил её к столу, заставил поесть. Всё время что-то говорил, говорил — старался отвлечь. Астра молчала или отделывалась односложными ответами. Вернулся дядя Коля и скоро снова ушёл — ведь перед отъездом сделать надо немало, а заниматься этим некому. Ближе к пяти мне уже было пора. Оделся, отыскал Брюшко, почесал ему шейку, чмокнул в холодный носик и только затем сказал Астре:

— Мне надо уйти.

Потихоньку достал восемь крохотных чипов и протянул их ей. Моя жизнекарта уже вовсю мигала жёлтыми цифрами…

Она не сразу поняла, что происходит. Подняла на меня глаза, и были они такие… такие… Я проклял всё на свете за то, что ей снова приходилось испытывать боль. Астра хотела что-то сказать, но я её упредил.

— Так будет правильно, — сказал я, крепко её обнял, буквально на секунду, и поскорее вышел из дома.

Вот такая вот история. Кажется, всё… Хотя нет, секунду!

Дядя Коля, тётя Света, Наташка — я так и не успел с вами попрощаться. Спасибо вам. За всё. Астра, я люблю тебя. Всех вас очень люблю. Спасибо и… Прости меня, ладно? Пусть у тебя родится здоровый ребёнок. Чтоб на Игоря был похож…

Имена я, само собой, изменил. Вот теперь все.

Прямой эфир закончился, погасли студийные мониторы.

— Сергей Анатольевич! — ворвавшийся в полутёмную студию мужчина корпулентной наружности, в строгом, сером костюме, схватил режиссёра за руку и принялся с энтузиазмом. её трясти, приговаривая: — Невероятно! Потрясающе! Какой рейтинг! Абсолютный рекорд медиа-индустрии! Конкуренты в нокдауне! Поздравляю! Мы теперь — самая знаменитая телекомпания! Это замечательно! Вы понимаете, какие у нас перспективы? Прекрасные, прекрасные!

Режиссёр поморщился, осторожно высвобождая руку. Толстяк возбуждённо забегал по студии.

— Кто бы мог подумать! Какой неожиданный эффект! Слушайте, надо взять это на вооружение. Будем теперь регулярно выбирать одного из этих, сдавшихся или пойманных, и приводить к нам. За счёт компании. Событие месяца! «Исповедь нелегала»! Публика будет в восторге!.. Это замечательно!.. Рекламу давать заранее, за две недели вперёд! Золотая жила! Потрясающе!

Ассистент почтительно внимал руководству. Режиссёр механически кивал, не в силах оторвать взгляд от мерцающего зеленоватым светом экрана: там два офицера утилизации, ухватив под руки, уводили из-под прицела потухших камер очень серьёзного и очень спокойного парнишку пятнадцати или шестнадцати лет.

Евгения Панкратова Ангел чердачного окна

Вместо послесловия

огда я замечаю его, он всегда сидит в проёме чердачного окна, свесив ноги в густую крону начинающего желтеть дуба. Светит луна, дует едва заметный западный ветер, в воздухе пахнет тленом, недавно прошедшим дождём, ушедшими на Запад эльфами и терпким вином с корицей. Осенью, в общем, пахнет. А он сидит там, в чердачном окне, и босые пальцы его ног ласкают начинающие умирать дубовые листья.