Заповедник страха

Машину, которую в прошлый раз Серега бросил у поваленного дерева, перегородившего дорогу, Хмель увидел издали, но вид она имела странный. Приблизившись, он обнаружил, в чем причина: ее сожгли. Она стояла черная, без стекол, на железных дисках колес, потому что шины превратились в прах.

К машине Хмель не подошел, продолжал двигаться вдоль дороги, с замиранием сердца ждал, когда увидит труп несчастного Сереги, и с запозданием понял, что уже давно прошел то место, где он не так давно наткнулся на труп и где лежал в ночи, настороженно ловя теплый сигаретный дым. Получалось, что труп исчез, и, лишенный единственного здесь ориентира, Хмель проскочил то место, где его могла бы ждать засада. Еще не веря до конца, что все обошлось, Хмель прибавил шаг и затрусил рысцой вдоль дороги.

Прошло довольно много времени, прежде чем Хмель услышал где-то впереди едва различимый шум – не лесной, а иной, который Хмель сразу выделил из всех прочих звуков. Где-то далеко мчалась машина, именно мчалась, а не ползла еле-еле по лесной дороге. В той стороне, куда шел Хмель, было шоссе.

Он не ошибся.

К трассе Хмель вышел примерно через час. Машины проходили часто, но ни одна не остановилась, хотя Хмель старательно тянул руку. Слишком непрезентабельный вид у него был: одежда грязная и местами порвана, сам Хмель небрит и вообще вид имел диковатый.

Он пошел пешком и через пару часов вышел к безлюдной автобусной остановке.

Еще через час пришел автобус.

Хмелю было все равно, куда ехать.

* * *

Водитель хотел получить с Хмеля деньги за проезд.

Денег не было.

Водитель, молодой парнишка, под взглядом Хмеля смешался и отступил. Было от чего смутиться. Хмель был не стар, но сед, и взгляд у него был такой, какой встречается у людей, многое переживших и настрадавшихся. От таких стараются держаться подальше, будто они какие-то чумные.

Лес за окном автобуса отступил. Пошли поля. Хмель увидел вдалеке дома какого-то поселка, мост через реку и зеленую электричку на том мосту. Попросил водителя остановить автобус, вышел на дорогу, дождался, пока автобус скроется, и двинулся через поля к реке. С расстоянием он сильно обманулся, путь к реке оказался намного длиннее, чем представлялось сначала, но он дошел до воды в конце концов и долго плескался в полном одиночестве, смывая с себя грязь последних дней и свои страхи вместе с этой грязью.

Вечерело. Надо было торопиться.

Хмель пошел через поля к поселку.

Здесь была тихая несуетная жизнь. Людей почти не видно. Где-то прокричал петух. Пробежала по своим делам нелюбопытная дворняга. Прямо на улице на веревках сохло белье. В лабиринте свежевыстиранных вещей Хмель отыскал рубашку и штаны, сгреб их в охапку и припустил прочь со своей добычей. Никто за ним не гнался. Хмель переоделся в чистое, свою растерзанную одежду бросил под кустом. Но прежде выгреб из карманов то, что там было: ключи от квартиры, монету в две копейки, еще одну монету, пятирублевую, проездной билет… Не было документов. Исчезли паспорт и офисный пропуск. До этого момента Хмель о них не вспоминал и теперь не мог сказать точно, где и когда их видел в последний раз. Мучительно пытался вспомнить. И догадался, что документы сейчас наверняка у упыря. Когда упырь Хмеля допрашивал, Хмеля удивляла его проницательность. Тот слишком многое о Хмеле знал. Вот откуда его сведения: он забрал у Хмеля документы, пока тот был без чувств.

Хмель расстроился. Вряд ли потеря документов могла грозить ему чем-то серьезным, но лишние хлопоты, конечно, обеспечены.

Он вышел к железнодорожной станции. Из расписания узнал, что отсюда ходят электрички до Твери. Ближайшая по времени – через полтора часа. Эти полтора часа Хмель пересидел в кустах неподалеку – не хотел светиться на перроне, где у него могли потребовать предъявить документы.

Пришла электричка. Хмель вошел в вагон. Двери закрылись, электричка отправилась. Только тогда Хмель осознал, что все самое страшное осталось позади.

* * *

В Москву Хмель приехал ранним утром. За стеклом вагонного окна он видел с давних пор знакомую ему картину: высотные дома, оживленное перемещение запрудивших улицы машин, суету пешеходов, рекламные щиты со счастливыми физиономиями тех, кто только недавно открыл для себя какую-нибудь новую супер-пупер зубную пасту или стиральный порошок – и на все это Хмель смотрел взглядом пережившего потрясение человека, который не понимает, как это люди могут жить, как прежде, после того, что с ним, Хмелем, произошло.

Так люди возвращаются с войны. Те, кто страшное время пересидел в тылу, для них чужие. Но они и сами отныне изгои.

Хмель вошел в квартиру, как входит в гостиничный номер какой-нибудь оленевод, впервые оказавшийся в большом городе: все окружающее непривычно и все способно удивлять. Хмель щелкнул выключателем – загорелся свет. Открыл кран – потекла вода. Он бродил по квартире, брал в руки разные предметы – он будто видел их впервые, они были из какой-то прошлой, давно им позабытой жизни.

Как был, в одежде и обуви, он упал на диван и уставился в потолок.

Мыслей не было, одни обрывки.

Хмель не заметил, как заснул.

* * *