Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

Заказник – более простая категория охраняемых участков. В них природопользование запрещается частично, например, в охотничьих заказниках нельзя охотиться, но там ведется сельское и лесное хозяйство. Лесные заказники, наоборот, запрещают вырубку леса, а охота в них допускается. В Российской Федерации больше всего распространены именно охотничьи заказники, их больше семисот, охраняются они охотинспекторами и егерями. С конца пятидесятых годов стали создавать так называемые республиканские заказники, которые учреждаются уже не местными Советами, а Советом министров РСФСР. В таких заказниках (их в республике около двадцати) сравнительно большие штаты охраны, возглавляемые специалистом-охотоведом, для них выделяется кое-какая техника и транспорт. Недаром эти заказники называют «младшими братьями заповедников». При создании заказника территории остаются в подчинении прежних владельцев, поэтому нет необходимости в подготовке землеустроительного дела[42]. Именно такой республиканский заказник и предложили мы создать на Пясине.

Главный геолог Таймырской геологической экспедиции Д.Б. Тальвирский говорил о том, что и в Хатангском районе, и в бассейне Пясины велики перспективы геологического освоения, поэтому трудно уточнять территорию заповедника, пока не закончены поиски. Однако он поддержал необходимость срочных мер для охраны природы Таймыра.

Перелом в ходе совещания внесло выступление председателя окружной плановой комиссии А.Ф. Паули.

– Я всегда был за Пясину, – сказал он, – но сейчас вижу, что оставаться на прежних позициях нельзя. Это не по-государственному. Мне тоже Пясина кажется «своей» землей, а Хатангский район вроде как «чужой». Но если посмотреть объективно, то все доводы сейчас за восточный вариант. Пясина вся под контролем госпромхоза, там его сырьевая база, заказника там будет достаточно. А заповедник как образец нетронутой природы следует создавать в низовьях Верхней Таймыры, на Логате. Кстати, в этом очень заинтересованы наши ихтиологи. Так что давайте прекращать споры, пусть товарищи проектировщики со спокойной душой едут в Хатангу, а то ведь они до сих пор не знают, где им придется работать – там или на Пясине…

– Пясину мы и так знаем, есть проект, сделанный в 1967 году, – сказал Привалихин.

– Ну, жизнь не стоит на месте, проекты надо обновлять, но сейчас я предлагаю совещанию принять твердое решение: заповедник на Хатанге, республиканский заказник – на Пясине.

Последовало еще несколько выступлений с поддержкой такого предложения. В.И. Барсуков, как говорится, «подвел черту» и прочитал проект решения. В нем было сформулировано все очень четко: признать целесообразность создания заповедника в Таймырском национальном округе; рекомендовать проектно-изыскательской партии провести обследования в бассейне рек Верхней Таймыры и Логаты, включая западные участки озера Таймыр; предусмотреть заповедание Ары-Маса и лесов по речке Лукунской; просить Главохоту разработать проект создания республиканского заказника в междуречье Пура и Пясины, а также наметить меры для усиления охраны редких животных Арктики в пределах Таймыра (белый медведь, морж и др.). Серьезных замечаний не было, и совещание утвердило проект.

Теперь наконец все прояснилось. Можно было отправляться в Хатангу, но возникло новое осложнение – у нас кончились деньги, а перевод из Москвы, который должны были выслать в Дудинку, никак не поступал. Матюшин позвонил в бухгалтерию, выяснилось, что чековая книжка для расчетов с авиаторами и наши переводы отправлены простой почтой. Ждать их пришлось еще несколько дней.

Воспользовавшись вынужденной задержкой, мы решили отметить закрытие весенней охоты поездкой по Енисею с местными охотоведами.

…В день нашего возвращения Матюшин получил долгожданные переводы и сразу же уехал на пароходе в Туруханск, где работала другая изыскательская партия. Теперь ничто не держало нас в Дудинке, но улететь в Хатангу оказалось трудной проблемой. Единственный рейс туда бывает через сутки, самолет идет из Абакана через Красноярск, Енисейск, Е[одкаменную Тунгуску и Норильск. От саянских гор до таймырских просторов Ан-24 летит довольно долго, а в случае задержек при непогоде рейс растягивается порой на несколько дней. Билетов на Хатангу не было, но мы с Танкачеевым так надоели авиационному начальству, что нас обещали отправить «при первой возможности». Время тянулось мучительно, рейс задерживался уже более двух суток. Затем стало известно, что самолет вылетел, но билеты не продавали, даже когда он прибыл. Напряжение достигло предела. Наконец начальник аэропорта после серии звонков из Дудинки дал распоряжение отправить нас. Короткая схватка у кассы, и заветные билеты на руках! Но тут-то и началось самое трудное…

Машина с нашим грузом приближается к самолету, который уже готовится выруливать со стоянки «Не возьму, – заявляет командир, – некуда, один багажник занят грузом, другой почтой. И вообще – кто вам продал билеты? Все, запускай!»