Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

Странное ощущение при взгляде вокруг – слишком уж широк горизонт. Коллеги из Института леса рассказывали мне, что охотовед Лев Мичурин, переехавший из Норильска в Красноярск, долго не мог привыкнуть к тайге. «Встанешь утром, – говорил он, – поглядишь, ничего кругом не видно, то ли дело у нас…» Мне же неуютными кажутся гряды всхолмленной тундры, непривычно чувствуешь себя на этом открытом бугре, точно выставили тебя на общее обозрение. В криках чаек слышалась тоска…

– Чем этот Ары-Mac так замечателен, что все ученые туда набились? – поинтересовался Женя.

Я объяснил, что до последнего времени Ары-Mac считался самым северным лесным участком в мире, и только недавно В.В. Крючков показал, что по правобережью Хатанги лес тянется еще дальше к северу[43].

– Экое открытие, – усмехнулся моторист, – мы все знаем, что Лукунская севернее, а лес там есть, правильно…

– Леса эти исключительные, таких нигде больше нет, – сказал я. – Там каждое дерево, как прибор, оно регистрирует и погоду, и климатические изменения. Ученые могут изучать здесь условия жизни леса и тундры. Это нужно и науке, и хозяйству.

Женя потянулся за новой кружкой чая.

– Я слышал, что скоро в Ары-Mace начнут работать нефтеразведчики. Нагонят туда тракторов, вездеходов, ничего тогда от вашего леса не останется.

– Нет, дорогой! Ученые писали про Ары-Mac и в крайисполком, и в Министерство геологии…

– Подумаешь, писали… Пошлют вас геологи куда подальше, и все тут. Нефть-то поважнее ваших дел.

– Ошибаешься. Красноярские геологи отлично поняли, что речь идет о памятнике природы мирового значения. Если его утратим, не поможет нам ни наука, ни техника. По тресту «Красноярскнефтеразведка» издан специальный приказ, который категорически запрещает прокладку дорог и трасс и проведение изысканий в Ары-Mace[44]. Запрещено даже планировать сейсмопрофили в этом районе.

– Тогда, может быть, не надо и заповедник делать?

– Нет, нужна гарантия для сохранения навечно. Начальники у геологов меняются. И главный вред Ары-Масу причиняют сейчас местные жители. Они рубят лиственницы, лес редеет, чахнет. Мы объясним колхозникам положение, они должны нас понять, дать согласие на заповедание.

– Через Ары-Mac часто гоняют стада. Верно, там лиственницу рубят на чумы, пасти ставят, дрова опять же… Ну, наверное, согласятся, если председатель правильно поставит это дело на собрании… Однако, парни, давайте плыть, а то далеко еще нам.

Мотор, как обычно, покапризничал после ночевки, но в конце концов завелся, и мы двинулись вверх по Новой среди однообразной кустарниковой тундры.

…Шли вдоль высокого правого берега, над которым тянулся невзрачный корявый лиственничник – это и был знаменитый Ары-Mac. Среди пятен снега и льдин возле берега несколько раз мелькали пегие зайцы. Наконец за лесистым мысом открылся палаточный городок, над ним под порывами дождя и ветра развевался флаг из вафельного полотенца с коричневой головой оленя, лиственничной веткой и надписью «Ары-Мас-73».

Вскоре мы сидели за длинным дощатым столом и обменивались первыми впечатлениями. Начальник ленинградской экспедиции Борис Николаевич Норин, пожилой, сухощавый, с профессорской седенькой бородкой, в окружении дюжих помощников радушно встречал полуночных гостей. Он подтвердил обещание взять на себя всю ботаническую часть нашей работы, однако заявил, что основные дела у него здесь, в Ары-Масе, поэтому выехать отсюда надолго не удастся.

…Нет, не радовался Ары-Mac нашему приезду! Утро первого июля было пасмурным, холодным и дождливым. Ледяной дождь перемежался с крупой и мокрым снегом, густой зябкий туман окутал спящий лагерь.

Поднявшись на невысокий пригорок, я оказался в самом центре знаменитого лесного острова: меня окружали корявые деревья высотою не более десяти метров при толщине у основания 12–15 см. Лишь у некоторых лиственниц и ольховых кустарников чуть-чуть приоткрылись почки, подставляя нежную зелень ударам холодных ветров.

…После плотного рыбного завтрака мы отправились с Б.Н. Нориным и Алексеем Кнорре (сотрудником заповедника «Столбы», работавшим вместе с ленинградцами в Ары-Mace) на экскурсию вверх по речке Улахан-Юрхе, в устье которой был расположен лагерь.

Хорошо бродить по незнакомым местам с ботаниками. Они представляются мне живыми справочниками – надо же держать в памяти столько мудреных названий, знать каждую травинку, почти каждый вид мхов и лишайников. Впрочем, флористический состав Ары-Маса не так разнообразен, всего каких-нибудь две-три сотни видов…

– Это драба, вот элитрихия, она похожа на нашу незабудку, валериана, мытник, нордосмия… Посмотрите, сие нежное существо называется пингвикуля, а по-русски – жирянка, она ловит насекомых своими клейкими листочками, вот какая хищница, и не подумаешь.

Выясняется, что вездесущая в лесотундре ива с крупными желтыми сережками называется мохнатой. Уточняю названия основных лишайников и мхов, но в то же время надо примечать и птиц – я едва успеваю записывать. Встречены краснозобые коньки, обыкновенные чечетки, пролетает полярная крачка, тулес, поморник…