Заповедными тропами

Когда солнце опустилось совсем низко, освещая только вершины высоко взметенных песков, а котловина погрузилась в вечерний сумрак, мы, покончив с ужином, предались отдыху. Растянувшись на широкой кошме у костра, мы наслаждались прохладой, вслушиваясь, как одна за другой затихали поздние песни жаворонков, а им на смену рождались все новые и новые звуки. Над степью поднимался монотонный гомон бесчисленных ночных насекомых, где-то кричала ночная птица. Как бывают дороги такие минуты после целого дня движения под палящими лучами солнца! Спать еще не хотелось, и, воспользовавшись удобным случаем, я попросил Махаша объяснить мне, почему он так странно назвал мне сегодня красную утку. После короткого молчания Махаш рассказал нам легенду, которая издавна существовала у казахского народа об этой птице.

По словам Махаша, это произошло так давно, что никто точно не знает, когда именно. Махаш слышал этот рассказ от отца в своем детстве, а отцу рассказал его дед. В то далекое время так же широко простирались необъятные казахстанские степи, рос саксаул, ранней весной зеленели травы да по степи бродили стада баранов, табуны лошадей. Порой с монотонным звоном колокольцев пустыню пересекали караваны верблюдов. На своих высоких горбах они несли товары в Бухару и Хиву.

Тогда по степным просторам кочевали казахи, их юрты, то просторные и нарядные, то прикрытые потемневшей от дыма кошмой, стояли у степных колодцев. Жили в них богатые и бедные люди. Уже в то время среди скотоводов-кочевников существовало поверье, что редко-редко, быть может один раз за несколько сотен лет, в одном из яиц красной утки зарождается не утенок, как в прочих яйцах, а казахская борзая собака — тазы. Найти такое гнездо считалось большим счастьем, а это счастье, по мнению кочевников, давалось далеко не каждому человеку. И вот жил тогда со своей семьей один бедный казах. Зимой и летом с раннего утра до поздней ночи он пас в степи баранов, то изнемогая под горячими лучами солнца, то ежась от холодного осеннего ветра. Однообразно протекала его жизнь. Но однажды летом волк ворвался в его стадо и утащил одного из лучших баранов. Оставив своего сына сторожить отару, пастух оседлал лошадь и поехал выследить волчье логово. Его безуспешные поиски продолжались весь день до вечера. Зашло солнце, и тогда он, стреножив свою лошадь и пустив ее пастись, лег у подножия песчаного бугра, укрылся халатом и крепко уснул.

Ранним утром, когда еще степь была окутана в предрассветные сумерки и по песку бесшумно скакали земляные зайцы, его разбудил голос какой-то птицы. Открыв глаза, он увидел двух красных уток. Они низко летали над ним и громкими криками выражали свое беспокойство. Рядом с тем местом, где он провел ночь, помещалась разрушенная нора лисицы, а в той норе — гнездо утки. Близкое присутствие человека и беспокоило красных уток. Пастух заглянул в темное отверстие норы, да так и отшатнулся назад. Там, в гнезде, среди только что вылупившихся из яиц утят, покрытых пухом, лежал совсем маленький светло-желтый щенок. Осторожно он вынул из гнезда утки собаку, завернул ее в платок и, наскоро оседлав лошадь, поскакал со своей чудесной находкой к родному аулу. Семья пастуха окружила щенка заботой и любовью, делилась с ним последним куском мяса, поила теплым молоком, согревала теплом очага в своей юрте. В неге и холе быстро росла собака и вскоре из неуклюжего толстого щенка превратилась в прекрасную быстроногую тазы.

И вот с этого времени в юрту пастуха рекой потекло счастье. Что бы он ни делал, за что бы ни брался, всюду его ждала удача. В свободное время пастух все чаще выезжал на охоту в степь со своей собакой и наслаждался быстротой и неутомимостью своей помощницы. Быстрее ветра носилась собака по степным просторам, и от нее не могли уйти ни быстроногая антилопа — джейран, ни песчаный заяц, ни хитрая лисица. Даже дрофа-красотка, обладающая быстрым бегом и крыльями, не успевала подняться в воздух, а попадала в пасть быстроногой собаки. Из лисьих шкур жена пастуха шила шапки, обменивая их на баранов и красивую одежду, а мясо пойманных антилоп и зайцев обменивала у соседей на молоко, сыр и масло. И стало им жить сытно и весело, с каждым днем все лучше и лучше, а с благополучием появилось много друзей.