Заповедными тропами зарубежных стран

Это самый южный форпост тайги в Монголии. Кедр здесь всегда хорошо плодоносит, и большие урожаи бывают очень часто, раз в 3–4 года. Кедровыми орешками кормится все население, собираясь к осени в этом поясе гор. Не только кабаны, бурундуки, сойки, но и маралы, рябчики и даже косули охотно поедают кедровые орешки.

Это хорошо видно зимой, когда олени и косули копытят снег, отыскивая шишки, а рябчики, сойки и синицы сопровождают их, кормясь у самых морд зверей. Самым большим лакомством, для косули, живущей у нас во дворе в Улан-Баторе, были кедровые орешки.

Еще выше мы опять попали в узкое горло пади, сильно заболоченное и заросшее ерником — низкорослыми корявыми березками и ивняком. Наконец поднялись на плоскую вершину, покрытую кобрезево-осоковыми лугами. Здесь много пороев кабана.

Маралы на Богдо-Уле.

Фото А. Банникова

Низко над землей перелетают рогатые жаворонки, дует пронзительный, холодный ветер. Спешим спуститься на южные склоны и среди хорошего соснового леса, под скалой, долго отдыхаем, всматриваясь в синеву уходящей на юг бескрайней монгольской степи и прислушиваясь к мелодичным голосам краснолапых клушиц.

Спускаться вниз по южным склонам, где в прошлый раз мы встретили много выводков серых бородатых куропаток, поймали на камнях милых палево-серых с полоской на спине даурских хомячков, долго наблюдали за парой дроф, не было времени. Обогнуть гору за один день на лошадях невозможно. Ее протяженность с запада на восток около 60 км, а ширина лишь в два раза меньше. Далеко за полдень, и нужно было до темноты успеть спуститься, минуя кручи и каменистые россыпи.

Только мы встали и подтянули подпруги седел, как с сосны, у которой мы сидели, неожиданно сорвался глухарь, кем-то напуганное семейство кабанов скатилось вниз, проскочив в нескольких шагах впереди нас. У старой с отломанной вершиной сосны мы задержались, высматривая сидящего на гнезде красавца беркута… Опять несколько раз поднимали оленей и в сумерках, когда в Улан-Баторе уже зажигались огни, спустились к опушке леса. Обе лошади, как по команде, дернулись и захрапели… От леса отделился волк; не торопясь и не оборачиваясь, он легкой рысью прошел вдоль склона в двух десятках шагов от нас.

Скалы у верхней границы леса на Богдо-Ула.

фото А. Банникова

Уже в полной темноте мы были у моста. Высокое темное небо было усеяно звездами; тихо позванивая квадратными колокольчиками, уходил В ночь караван верблюдов. До следующей встречи, прекрасная Богдо-Ула! Следующая встреча произошла только через 30 лет. Улан-Батор вырос в огромный современный город с многоэтажными домами и асфальтированными проспектами. По улицам уже не ездили верхом, и верблюжьим караванам закрыли доступ в город. Через Толу перекинуты железобетонные мосты, у подножия Богда-Улы на левом берегу выросли дачные поселки, а в падях построены санатории и дома отдыха. Но леса Богдо-Улы так же неприкосновенны, их не рубят, здесь не выпасают скот, не охотятся, и вход сюда по-прежнему запрещен.

Казалось, полная охрана должна была еще больше обогатить Богдо-Улу, но этого не произошло. Уже первая экскурсия показала, что на остепненных нижних склонах нет тарбаганов, исчезли совсем куропатки, почти не видно жаворонков, не парят в воздухе некогда бесчисленные хищные птицы. Все они не выдержали ядохимикатов, применяемых для борьбы с полевками на пригородных пастбищах. В лесу не видно косуль: они почти совсем исчезли, вытесненные маралами, которых невероятно много; маралы большими группами пасутся по опушкам, подходя в сумерки к самым домам. Когда-то высокотравные, поляны в лесу совершенно выбиты и стравлены, кустарники и подрост всюду подстрижены так, что топорщатся голые, большей частью уже мертвые ветки.

Что же произошло? Почему заповедная Богдо-Ула, где сотни лет охранялась природа, вдруг претерпевает экологическую катастрофу? Надо думать, в результате нарушения того равновесия, которое присуще этой экосистеме.

В 40-х годах на заповедной территории было около 1 тыс. оленей и плотность их популяции была 28–33 головы на 1000 га. Этот уровень численности был относительно стабилен на протяжении очень многих лет. При обилии волков популяция находилась в оптимальном состоянии: на одного взрослого самца приходилось в среднем две с половиной самки, и оленята к осени составляли 12–20 % всего поголовья.