Заповедными тропами

Никогда бы я не расстался с ним, но одна беда — ручной зверек ненавидел кошек. Это крайне осложняло содержание куницы и в конце концов заставило меня расстаться с ней. При всяком удобном случае она бежала в кухню, где сталкивалась с соседскими кошками и затевала жестокие драки. Большой серый кот, принадлежавший соседке, вскоре стал настоящим моим несчастьем. Он был вдвое больше куницы и, конечно, мог ее задушить при первой же схватке. Однако лесной хищник нападал на него с такой стремительностью и так ловко увертывался от когтей и зубов противника, что кот всегда терпел поражение. В таких случаях он пытался спастись бегством через открытую форточку. Этим путем он нормально пользовался для посещения крыши соседнего флигеля. Однако, спасаясь от своего врага, он часто срывался с форточки, падал на подоконник и кухонный стол и бил посуду. Квартира наполнялась звоном бьющегося стекла, оханьем хозяек и кошачьим фырканьем.

Взъерошенный кот с горящими злыми глазами забивался в узкий промежуток между двумя столами и с шипением, размахивая когтистой лапой в воздухе, пытался защитить себя от зубов противника. Желая предупредить драки, я перестал выпускать зверька в кухню. Но это не избавило меня от неприятностей. Ведь куница сталкивалась с кошками в нашем дворе, куда я иногда брал ее погулять. И вот однажды она разорвала ухо белой кошке, жившей в соседнем флигеле. Ранка была ничтожная и совсем неопасная, но из нее обильно сочилась кровь, пачкая пушистую шкурку. «Посмотрите, что наделал ваш хищный зверь», — трагическим голосом обратилась ко мне ее хозяйка, показывая действительно сильно окровавленную кошку. Что при этих условиях я мог возразить в защиту Кунчика?

И вот после этого случая я наконец решил расстаться с моей драчуньей куничкой, выпустить ее на волю. Осуществить это мне хотелось как можно скорей, до выезда в намеченную экспедицию, но я ждал окончания весенней охоты. Мало ли что может случиться с ручным зверьком на свободе, когда на лесных опушках вечерами гремят частые выстрелы. Ждать оставалось недолго, а пока я решил выбрать хорошее место для Кунчика и при каждом выезде за город на вальдшнепиную тягу до наступления вечера бродил по лесу.

Глухой ельник с примесью лиственных деревьев, разросшихся по обрывистому берегу небольшой речушки, особенно понравился мне. Здесь было уютно и тихо. Высоко к небу поднимали свои остроконечные вершины мохнатые ели, дремали толстые дуплистые осины, доживая свой век; у речки росла ольха и рябина. В самой чаще не было солнца, пахло грибами и сыростью, вокруг полусгнивших пней росла брусника. «Спокойный уголок — зверьку будет здесь привольно», — решил я и прекратил поиски.