Запоздалое признание

Прохожий

Трава безбрежная у шляха,
          Лиловой смерти – явь!
Просил у трав, просил у праха:
          «Избавь меня, избавь!»

И путник шел… И отчего-то,

          Но поманил к себе,
Как если бы его забота —
          Прислушаться к мольбе!

А мир в тиши как будто минул,

          И солнца край обник;
А он на тишь глазами двинул —
          И словно бы постиг:

«Нет хлеба мне, и нет мне дома!

          Нет силы для житья.
Кому несчастье незнакомо,
          Тот самый – это я!

Раскинуты у смерти бредни,

          Мне от врага – расплох.
Коль час пробили предпоследний,
          То сны сметает – Бог!

Но верю я последней дреме,

          Но сбудется хоть раз!
И что набрезжит в окоеме,
          Я разделю меж нас!»

Клялся на верность обещаний

          До смертного до дня!
И подал длани – обе длани —
          И вызволил меня!

Злой яр

Былые слезы ночью видит око:
          Соль – сном!
Вон облако, и счастье там, далеко,
          Все в нем!

Я не забыл безмерностей весенних,

          Тех чар!
Я помню чащу и в древесных тенях —
          Злой яр!

Там кто-то к горлу нож себе приставить —

          Ну что ж… —
Решился сам! Твердят, что неспроста ведь,
          Что – Нож!

Болвану солнце грело для того ли,

          Чтоб – в ночь?
А он летит, он победитель боли…
          Прочь, прочь!

Молитва

В молодые года со стыдливою страстью
Я молился о том, чтоб не сдаться несчастью,
О слезе, что в глазах потаенно росится,
Чтобы морок поить, чтобы в слово проситься.

И настала пора содроганья, распада.

Было надо стерпеть… Она знала, что надо…
И стоял за воротами Ужас, глушащий
Шум деревьев моих над всевсюдною чащей.

Ныне шорох за дверью – морозом по коже:

Я не знаю, зачем бы, не ведаю, кто же…
И с нелепыми снами сражаюсь теперь я,
Вспоминая слова своего легковерья.

«Я брошен Богом, не сбылось чудо…»

Я брошен Богом, не сбылось чудо…
И Богу худо! Я знаю – худо…

Отца погибель схватила с тылу:

Спешил домой, а попал – в могилу.

Сестрицу голод сгубил и горе,

А все спросили: с какой бы хвори?

Такая боль истерзала брата,

Что утешеньем была утрата…

И та, которая всех дороже,

Сегодня бьется на смертном ложе.

А мне – шагать по вечерней теми,

Шагать проулком – как раз в то время…

К сестре