Запоздалое признание

Отчего на смиренье мы были готовы? —
На обидный, больной, на раздерганный век,
Отчего мы не вырыли норки кротовой,
Чтобы счастье туда заманить на ночлег?

Мы неряшливой лаской отчаянье борем —

И мы шепчем в заката позднеющий жар…
И мы ходим, не плача, но рядышком с горем —
Ибо нам и дано, что твоих только чар…

Не устань чаровать, упасая от худа!

И пребудь в этой яви, что сродна волшбе!
И что руки твои – за пределами чуда,
Только я понимаю, прижавши к себе…

«Оссиановой маской себя защитив…»

Оссиановой маской себя защитив,
Я пою вперекор, а не миру в угоду!
И в обмане своем обретаю свободу,
Коей он бы желал, если б не был он – миф.

На своих на плечах я ношу его славу,

Его страхом боюсь, что ослабнет струна.
Из чужого житья сотворил я забаву —
И приму его смерть, что ему не дана!

И другого оплачут, меня погребая,

В моей мглице прозрят инобытный туман.
И никто не узнает, кем был для себя я, —
А для мира я буду навек Оссиан.

И такие вошли в песнопевца тревоги,

Что внезапно: «О Господи!» – вспомнил о Боге.

Я не Бог! Но мне собственной тошно приметы —

И мне впору пришлась только маска Творца:
Так, как Он, созидаю безумные светы,
Точно так же, как Он, я живу без лица!

За Него я блуждаю во мраке сокровном,

За Него я общупаю каждую пядь…
За Него умираю, привязанный к бревнам,
Как бы Он умирал, если б мог умирать!

За Него – меня гонит гонитва слепая,

За Него обезбытился я и оглох!
И никто не узнает, кем был для себя я,
А для вас, кто мне молится, – буду я Бог.

«Потекла душа в дорогу… Зазвонили звоны…»