Запоздавшее возмездие или Русская сага

-- Видите ли, мы с Николаем, можно сказать, родственники. Нас сроднила война. Поэтому не стоит ковыряться в наших отношениях чужакам, - пояснил Сидякин. - Особенно, таким вредным и злым, как ваш знакомец.

Наметившийся переговорный процесс устраивает частного детектива. И не только из сображений личной безопасности - в доме лесника находится беззащитная девчонка, за судьбу которой Роман в ответе.

-- Обещания положено выполнять, - назидательно выдал он приевшийся афоризм. - Вне зависимости от того, кому они даны. Кстати, мне не составит труда и для вас снять копии.

-- Дело не в копиях. Хотя, я от них не отказываюсь, наоборот, приму

с благодарностью.... Прошу вас не предавать огласке некоторые факты моей

биографии. Особенно, связанные с моим сыном и... компаньоном.

-- Обещаю.

-- Спасибо, - помолчал, бросил в рот одну за другой две таблетки, запил водой. Пожевал сухими губами, будто смакуя выпитое лекарство. - Нынче за любую услугу нужно платить, тем более за такую ценную, как ваша... Оплата будет особая... Ольга!

В комнату вошла женщина с грустными глазами. Села рядом с коляской, положила руку на плечо паралитика. Вопросительно посмотрела на незнакомого мужчину.

-- Любой человек грешен. Один согрешил много раз, второй - мало. Я отношусь к первым. К концу жизни приходит раскаяние, желание чем-то искупить противные Богу поступки. Вот я и решил... Оленька, будь добра, исповедуйся перед внуком моего фронтового товарища. И никаких запретных тем, слышишь, никаких! Чтобы не смущать вас, я поеду в спаленку, почитаю, отдохну, - как-то жалко улыбнулся. - Устал - возраст сказывается.

Оставшись с Романовым наедине, Ольга обреченно вздохнула. Наверно, раскрываться перед незнакомым мужиком ей не хотелось, но и не выполнять просьбу-приказания Сидякина либо опасно, либо невежливо.

-- Что вас интересует?

-- Все, - коротко ответил Роман, извлекая из внутреннего кармана

пиджака новый блокнот. - И желательно поподробней.

-- А записывать зачем?

-- Память ослабела, вот и приходится.

Внучка вечного комбата говорила медленно, разделяя фразы короткими паузами...

Г л а в а 26

"... я с детства любила и уважала отца. К матери

относилась прохладно. Рыхлая, ко всему равнодушная женщина - не пример для подражания. Неожидано отец резко изменился... Весть о моем замужестве родители встретили равнодушно...".

Из исповеди Видовой.

Когда Ольга перешла в седьмой класс, произошла трагедия. Во время схватки с преступниками отец получил серьезное ранение - пуля прошла рядом с сердцем.

-- Нечто подобное я ожидала, - спокойно проговорила Наталья, когда вместе с дочерью дежурила у закрытой двери реанимации. - Говорила же ему иди работать юристконсультом, адвокатом, ведущим гражданские дела, преподавателем. Короче, подальше от преступного мира. Так нет, потащила его нелегкая в самое пекло

Девочка молчала. Она не была согласна с матерью, но спорить с ней зряшный труд. Наталья при всей своей рыхлости на редкость упряма. К тому же, площадка перед реанимацией, где сейчас мучается отец - не самое подходящее место для споров.

После выписки лейтенант Видов уехал из госпиталя, не заезжая домой, в подмосковный санаторий. Долечиваться. В один из теплых осенних дней жена и дочь навестили его.

Увидела Ольга совсем другого человека - опустившегося, рыхлого, нервного, с испуганными глазами. Он вздрагивал при появлении рядом с ним другого отдыхающего, шарахался от неожиданно подощедшей медсестры.

Ну, ладно, набрякшие под глазами мешки, землистый цвет лица, подрагивание пальцев рук - понятно и об"яснимо. Серьезное ранение, сложная операция, нелегкий послеоперационный период - все это не могло не сказаться на психику. А вот непонятный страх...

Сразу же после возвращения из отпуска сыщик подал рапорт с просьбой об увольнении. По болезни.

-- Ну, ежели по болезни, - понимающе поглядев на помощника, пробурчал Кашлов. - Кажется, я малость ошибся - слаб ты, Карпуша, в коленках. Ладушки, полны кадушки, - невесело пошутил он. - Наверно, уголовка тебе не по зубам.

Карп испуганно переступил с ноги на ногу. Казалось бы, чего ему бояться в уголовном розыске, а он откровенно трусил. И не мог скрыть этого.

Кашлов несколько минут не сводил взгляда с лейтенанта. Наверно, ожидал, что тот передумает, заберет свой рапорт.

-- Может быть, перевести тебя из оперативников в аналитики?

-- Спасибо... Не надо...

-- Понятно, - разочаровано промолвил капитан. - Вот тебе и ладушки, полны кадушки!

Под рапортом полявилась витиеватая, с добрым десятком черточек и загогулин, согласовательная подпись. Карп взял бумагу и направился к выходу из кабинета, но Кашлов неожиданно остановил его.

-- Кстати, ты помнишь, как шмонали подвальное общежитие нищих?

-- Какое "общежитие"? - равнодушно спросил Видов. Сейчас его не интересовали прежние уголовные дела, он старался забыть о них. - Не помню.

-- Ну, даешь, бывший лейтенант! Тогда повязали Желтка и Хмыря. Потом вышли на Доходягу. Состоялся у меня с ним душещипательный разговор... Вспомнил?

-- Да.