Запределье

Я не просто просила, я умоляла, обливаясь слезами. Я стояла на коленях, но сейчас мне было всё равно, все мои мысли были только о спасении Рика. Но как я не старалась, эльфы оставались бесстрастны.

— Повторяем в последний раз — уходите!

Ко мне подошёл Делти и попытался меня поднять.

— Надо уходить. Они не пустят нас дальше.

— Нет! — вырвалась я из рук гнома. — Мы не уйдём отсюда!

Я снова обратилась к эльфам

— Помогите нам и когда-нибудь мы поможем вам.

Впервые на лицах эльфов появилось что-то подобие улыбки, вернее усмешки.

— Эльфы не нуждаются в чьей-либо помощи. Уходите.

Во мне вскипела ярость. Я поднялась с колен. Теперь в моём голосе появилась злость.

— Как же так?! Неужели в вас нет ни капли сочувствия? А как же знаменитое благородство эльфов? Всё сказки? На самом деле вы бесчувственные и холодные! Эгоистичные эльфы, беспокоящиеся только о собственном покое! Вы показали своё настоящее лицо! Презрение — вот что вы испытываете к другим народам!

— Достаточно. — прервал меня главный. — Ещё одно слово и ты замолчишь навсегда.

— Что, убить мирных путников коленноприклонно просящих вас о помощи?

Последние слова я уже выкрикивала, когда Лекс тащил меня назад, поспешно уходя за остальными. Я попыталась вырваться, но Лекс не отпускал меня до тех пор, пока эльфы не остались далеко позади.

— Не могу поверить! — я была вне себя. — Они даже не попытались сделать вид, что сочувствуют нам!

— Эльфы никогда не проявляют своих эмоций. — сказал Нел.

Он уложил Рика на землю, на подстеленный Иланой плащ. Раненный выглядел совсем плохо. У меня сжималось сердце, я была в отчаянии от безвыходности. Мне тяжело было видеть умирающего Рика, я отошла за деревья. Я стояла, уткнувшись лбом в ствол дерева и не заметила, как ко мне подошёл Нел и положил руку на плечо.

— Не вини себя, ты бы всё равно ничего не смогла сделать. Да и дриаду нам вряд ли бы удалось найти.

— Если бы эльфы нам помогли…

— Не помогли. И это их право.

— Ты их защищаешь? — зло спросила я.

— Я никого не защищаю. Я просто хочу, чтобы ты поняла многие вещи изменить не в твоих силах.

— Но ведь общими усилиями, если бы эльфы помогли… — я не желала сдаваться.

— Эльфы делали только то, что считали нужным.

— Для кого?! Для себя?!

— Конечно. Как и все в этом мире они защищали свои интересы.

— А как же помощь нуждающемуся?

— Какое им дело до других? До чужих проблем и бед? В том, чтобы помочь нам для них не было никакой пользы, поэтому они и не стали этого делать.

— Но ведь другие помогают! Делти и Илана, Лекс, даже ты…

— Мы не эльфы. У них свой уклад, своя мораль, свои законы. Им важны только они сами. Чужие их не интересуют, если только это не касается эльфов. Они могут иметь дело с другими расами, но только в том случае, если это соответствует их интересам. Они не будут делать ничего, в чём не видят пользы для себя.

— Значит они плохие. — сделала я вывод.

Нел покачал головой.

— Ты не поняла. У них своё понятие добра и зла. Добро — всё, что соответствует интересам эльфов, всё, что нет — их не касается.

— Так быть не должно, если люди…

— Они не люди.

— …если мы не будем помогать друг другу в беде, то все вымрем.

Нел усмехнулся.

— Вот уж эльфам это вряд ли грозит — они бессмертны.

Я горестно покачала головой.

— Поэтому они не смогли меня понять.

— Они понимали тебя, ведь любой из них также может погибнуть от несчастного случая или быть убитым.

— Тогда я не могу понять…

— Не хочешь понимать.

Я ничего не ответила, снова прижавшись лбом к дереву. Мысли разбегались, и в голове была каша.

День клонился к вечеру, и в лесу быстро темнело.

— Всё так не справедливо, не справедливо. Разве оборотень может умереть от стрелы?

— Оборотня убивает только серебро, но в обличие человека он уязвим точно также как и другие.

— На его месте должна была быть я.

Неожиданно появился Делти.

— Рик умирает.

Когда мы пришли на поляну, там уже горел костёр, свет которого выхватывал из сумерек печальные лица моих друзей. Все они стояли возле лежащего на плаще Рика. Я опустилась перед ним на колени. В неверном свете костра бледность его лица казалось мертвецкой.

— Тиллиус, а где компресс? — всполошилась я.

— Наташа, не надо. — кажется, впервые с тех пор как его ранили, Рик заговорил. — Я всё знаю, бесполезно.

— Нет, мы обязательно что-нибудь придумаем!

Рик слабо улыбнулся.

— Не стоит. Я столько раз был в шаге от смерти, что уже не боюсь её. Я не стремился к ней, но раз уж так вышло… Я рад только тому, что отдал свой долг, я обещал это сделать и я сделал.

— Обменял одну жизнь на другую, какой смысл? — с горечью спросила я.

— Тебе надо жить, потому что тебе есть куда возвращаться, тебя ждут дома, тебя любят. А мне некуда идти. Это ваш путь, а я шёл с вами только потому, что больше идти мне было некуда. Но для меня этот путь закончился. И я ни о чём не жалею.

Рик перевёл взгляд на Свету.

— Ты оказалась права, лес станет моим домом, моим последним пристанищем.

— Я не… — не договорила Света и расплакавшись, уткнулась в кентавра.

Дыхание раненого стало редким, Рик всё медленнее втягивал и выдыхал воздух, как будто дышать ему становилось труднее.