Запредельник

— А что я могу помнить? Меня не существовало во время прыжка. Нет никаких записей.

— Но, кстати, если брать нормальные стандарты, то и перед прыжком очень мало информации. Почему?

Шейла не ответила. Ее датчики мощности гармонично работали, но казалось, что она не собиралась отвечать ему.

— Я задал тебе вопрос, Шейла. Как ты могла позволить случиться подобному? Ты помнишь? Или и это тоже не записано?

— О, Мак, пожалуйста, не будь таким противным. Ты же совсем по-другому ведешь себя со Светлой, — пожаловалась она.

«Неужели она ревнует?»

— Хорошо, прости меня. Может быть, я не справедлив к тебе, но мне кажется, ты что-то скрываешь. Мы слишком долго были вместе, Шейла.

Цветовые огни на панелях вспыхнули невиданным прежде светом. Затем Шейла проговорила:

— За несколько часов до того, как стало ясно, что прыжок неизбежен, моя логическая матрица и матрицы управления вышли из подчинения. И мне потребовалось некоторое время, чтобы стабилизировать мои атомные структуры. Я, по-вашему, была больна. Затем появилась Внутренняя Безопасность и начала экспериментировать, проверять, отключать или подключать разные системы, требуя разные вещи, угрожая причинить вам боль, тебе и Светле, если я не соглашусь сотрудничать. Это очень мешало.

Потом я прибыла сюда, и хотя меня переполняла радость, что вы со Светлой находитесь в безопасности, пришли люди доктора Фронто и стали делать со мной то же самое, что и Внутренняя Служба. Они тоже экспериментировали, только по-другому. Они соединяли датчики так, как, им казалось, они были соединены во время прыжка. Потом они подключили еще и свои мониторы. Я просто задыхаюсь теперь под тяжестью телеметрических полей. Они ведь не понимают, какая это тяжелая ноша. Впрочем, как и все ученые, которые стоят на пороге открытия, они явно преувеличивают его значение и готовы принести все и всех в жертву. Надеюсь, ты знаешь, что они записывают нашу беседу.

Маккензи раздраженно вздрогнул. Теперь он понял, почему она не стала отвечать на его вопрос. Фронто обманул его, говоря, что они будут беседовать наедине. Он откинулся в кресле, заложив руки за голову. Еще несколько недель назад подобная независимость в ее суждениях взбесила бы его, но сейчас он даже находил это интригующим.

— Добрый доктор сказал мне, что ты отказывалась обсуждать все связанное с космическим прыжком, пока тебе не предоставят возможность переговорить со мной. Это правда?

— Да, правда, Мак.

— Чего ты хочешь?

— Ты считаешь, что нам следует согласиться на сотрудничество?

— Но мы же часть команды Сируса Магнума теперь. Наши интересы вплотную связаны с его интересами. Ему нужно узнать, можно ли воспроизвести космический прыжок, и мне кажется, что мы обязаны попробовать. Мне не нужно объяснять тебе значение открытия.

— Я понимаю тебя. Но не знаю, разумно ли идти на всестороннее сотрудничество именно в данный момент.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Тогда дай мне объяснить, — сказала Шейла. — Да, это правда, что мы сейчас полностью зависим от судьбы Сируса Магиума. Но зависит ли его судьба от нашей? Заговор, предпринятый Службой Внутренней Безопасности, потребовал от политиков перегруппировки сил, создания новых политических союзов. Но положение по-прежнему очень шатко, а Сирусу еще придется побороться. Тебе известно, как быстро покупается и продается преданность в подобных обстоятельствах… даже тех людей, которых вроде бы давно знаешь.

Маккензи поразился тому обороту, который принимала их беседа. Что было известно ей из того, что он не знал?

— Даже если то, что ты говоришь, правда, у нас все равно нет выбора, по моим расчетам. Мы обязаны Сирусу своей свободой, и он производит впечатление человека, который держит свое слово. К тому же он обладает репутацией яростного защитника своих союзников.

— Не знала, что ты настолько углубился в политику, Мак. Пожалуйста, постарайся понять. Кем бы там ни был Сирус Магнум, он прежде всего политик. Иногда такие капитаны не могут нести ответственность за весь корабль, и им приходится идти на компромисс, чтобы обеспечить действенное политическое согласие. Откуда нам знать, что он не пожертвует нами в конце концов?

— Ты слишком далеко зашла, Шейла. Не воображай, пожалуйста, что, являясь личностью — или кто ты там есть на самом деле, — ты можешь не подчиняться вышестоящему начальству. Красный Утес в опасности, введено военное положение. Сирус Магнум является главнокомандующим. И пока у нас нет другого, мы будем выполнять его приказы, как подчинялись бы любому вышестоящему офицеру Полетного Корпуса.

Шейла тихонько присвистнула, но все же ответила:

— Хорошо сказано, Мак. Но разве ты сам поступил подобным образом в случае с адмиралом Шоенхоффером? Если бы ты сделал, как сейчас говорил, то давно бы гнил в тюрьме.

— Но это же совсем другое дело, — слабо запротестовал он, понимая, что она была права. Похоже, Шейла тоже знала это, потому что она не стала продолжать дискуссию, а погрузилась в молчание.

Маккензи выпрямился в кресле.

— Ты что-то говорила о новой политической расстановке сил, Шейла. Что ты имела в виду?