Запрещенные друг другу

У Вала на лице заиграли скулы. То, что Маринкина родня была заранее осведомлена насчёт его семьи — даже не вызывало сомнения. Так же он понимал, что сейчас его подвергают допросу не столько из любопытства, сколько чтобы поддержать разговор. Только кому оно, спрашивается, надо? Да никому! Люда мило улыбалась, не особо активничая в его сторону. Видно, что не до конца смирилась с его кандидатурой, но и не лезла в душу с расспросами относительно будущего единственной дочери. С Ромой, вроде, неплохо поладили. Глеб, падла, ну тут и так всё ясно: с*ка, она и в Африке с*ка. А вот Анатольевна… А вот тут сложно. Видел, что сидела, словно на иголках. Что неуютно ей, не по себе.

— Мамуль, — приподняла бокал Юля, выровнявшись, — давайте оставим умерших в покое? Сегодня твое шестидесятилетие, и я хочу сказать, что это просто замечательный возраст. Ты у нас ещё та ягодка. И умна, и красива. Чтобы мы без тебя делали, — рассмеялась, протягивая опустевший фужер Ромке. Зять тут же активировался, наполнив его доверху. Остальные последовали его примеру. — За тебя, мамуль! Живи долго-долго.

Люда подхватила её пожелание, добавив и от себя несколько трогательных строк. Пока со всеми перечокалась, едва не рехнулась. Рука, удерживающая фужер, дрожала мелкой дрожью и Юля надеялась, что никто не заметит её состояние. С жадностью выпила шампанское и принялась за оживление утерянной праздничной атмосферы. Если бы ещё и Глеб смог расслабиться, прекратив сжимать под столом её колено — вообще было бы супер.

Хотела как лучше, чтобы не бередил старые раны, да и кому они, раны эти, нужны по факту? Ну вывалил бы правду-матку и?.. Дело ведь житейского, Вал тут причем?

Спустя двадцать минут за столом снова все оживились. Разговор постепенно перетёк в нейтральное русло. Рома выдал несколько историй с работы, Маринка поделилась пережитым страхом во время сессии. Софья Ивановна тоже вспомнила парочку смешных историй, рассказывая, как приходила вечером с работы, а Люда с Юлей то варенье поставят на плиту и забудут, то хлеба надумают испечь и испачкаются в тесте. И страшно было оставлять самих дома, а что поделать, если выхода другого не было.

— Я пас, — накрыл рукой рюмку Вал, когда Рома в очередной раз привстал со своего места, предлагая присоединиться к дегустации наливочки собственного приготовления.

— А что такое? — пьяненько обиделся Маринкин батя.

— Домой ещё ехать, — улыбнулся извиняясь Дударев, притягивая к себе довольную девушку. Если не считать возникшей заминки, вечер в целом прошёл неплохо.

— Ты что? — спохватился Рома, нависая над ним. — Никаких домой. Кто тут ещё недавно рассказывал об авариях? Нее, я с тобой дочку не пущу. И тебя тоже хрен кто отпустит. Правда, мам? — призвал на помощь тёщу.

— Конечно. Оставайтесь с ночевкой, а завтра, с утра, езжайте куда хотите.

Её глаза довольно поблескивали, а на губах блуждала счастливая улыбка. Что не говори, а приятно, когда вся семья в сборе, за одним столом.

Вала не особо обрадовала озвученная перспектива. Всё-таки в гостях хорошо, а дома лучше. То, что он выпил сто грамм конька в самом начале ещё не показатель его нетрезвости. Да и не представлял, если честно, как это всё будет. Из того, что успел разглядеть, переодеваясь: дом и правда просторный, комнат на всех хватит, но блдь, ночевка под одной крышей с этим козлиной?..

Ладно, можно и одному вернуться, раз пошла такая петрушка, но девушка сама повисла на его руке, с мольбой заглядывая в глаза.

— Оставайся, пожа-а-алуйста…

Больше всего сейчас хотелось посмотреть Осинской прямо в глаза. Всё время, что провел за столом, задавался одним и тем же вопросом: почему она так рьяно успокаивала мужа, не решаясь посмотреть в его сторону? Боялась, что тот расскажет? Так не проблема. Для него лично не вопрос. Пускай бы все узнали. Не такая это и тайна, если уж на то пошло. Но даже ему, не имевшему благородного воспитания, никогда бы не пришло в голову затронуть данную тему за праздничным столом, да ещё при посторонних.

Меньше всего хотелось стать яблоком раздора между супругами. Но с*кааа, как же тянуло к ней. Как же влекло…

— Хорошо, Роман Геннадиевич, давайте попробуем вашу наливочку.

Маринкин отец одобрительно хмыкнул. Глеб едва не поперхнулся минералкой, однако на предложение свояка присоединиться к дегустации отказался, а вот у Юли после услышанного из рук выпала вилка. Извинившись, она нырнула под стол, проклиная себя за неуклюжесть, а когда выпрямила спину, встретилась с подозрительным прищуром матери.

Когда все насытились, от Ромы поступило предложение выйти покурить. Вал согласился, реально устав от посиделок. Не то, чтобы было напряжно, просто, когда солнце стало клониться к горизонту, а темы для обсуждения исчерпали себя, за столом снова воцарилась давящая атмосфера.