Запрещенный контакт

– Я тут родился, – ответил Урман.

– Серьезно? – диспейсер был искренне удивлен. – Погоди, а сколько тебе лет? Ты что, застал правление адмирала Тиберия Надырова?! Знал его?!

– Знал, – Урман не стал уходить от прямого ответа, ведь сейчас вопросы доверия играли ключевую роль. – Я владею всеми техниками храмовников, потому что был одним из них, – полковник остановился, зорко огляделся по сторонам.

Зарево от работы портала отражалось в его черных зрачках.

Урман родился и вырос среди смертельно опасных, кажущихся непостижимыми явлений Первого Мира. В семилетнем возрасте произошло первое на его памяти Смещение. Небольшой городок, по ту сторону гор, стерло гравитационным ударом, затем пришел гон, – лавина обезумевших от ужаса обитателей равнин докатилась до малой родины Урмана, причинив больше смертей и ужаса, чем внезапная подвижка планеты и связанные с ней землетрясения.

Он и пятилетний братишка остались совершенно одни. Все, кого они знали и любили, погибли. Мертвые валялись среди разрушенных до основания домов, их тела пожирали исхудавшие, совершенно обезумевшие от гона и голода хищники. Твари, какие не пригрезятся ни в одном из кошмарных снов, накатывались на разрушенный, обезлюдевший городок волнами, грызлись насмерть за скудную добычу, оставляя после себя стойкий смрад разлагающихся останков, а двое мальчишек, забившись в подвал, впитывали ужас происходящего, не в силах даже плакать.

Те дни никогда не изотрутся в памяти. Их мучила жажда, но единственным доступным источником влаги были капельки конденсата, скапливающиеся на сырых стенах. Вскоре голод притупился, и даже мысль о еде вызывала тошноту. Страх и детская обида на внезапно оскалившийся мир терзали маленькие души, стирая прошлое, которое уже никогда не вернется…

То потрясение навек осталось самым сильным для Урмана, но были, конечно, и другие.

На третий день сумерек в руинах городка зазвучали выстрелы. Мальчишки прильнули к узкой щели. Дрожа, они вглядывались в фиолетовый сумрак, пока вдруг не увидели группу хорошо вооруженных и экипированных людей, прочесывающих руины.

В груди у маленького Урмана мгновенно возникло стылое интуитивное предчувствие какой-то беды. Он поддался ощущению, сомлел от внезапного страха, хотел сказать брату, чтобы тот сидел тихо, но не успел.

Пятилетний малыш рассудил по-своему. Он выбрался из подвала и стремглав побежал по улице, плача, всхлипывая, крича.

Поверх его головы ударила очередь. Мальчонка споткнулся, кубарем покатился по земле, не видя, как за его спиной оседает прошитый пулями хакеш, – эти диковатые примитивные существа обитали в горах и изредка приходили в их городок для меновой торговли. Они приносили вяленое мясо и грубо выделанные шкуры, прося взамен ремесленные изделия, в основном наконечники для стрел и копий, – их изготавливали в кузнице, специально для таких случаев. Хакеши никогда не нападали на людей, но бойцам, прочесывавшим развалины, было глубоко наплевать на любые сопутствующие обстоятельства.

Они принадлежали к когорте воинов Храма и придерживались лишь одного принципа в отношении чужих: «Убей, или умри».

Мальчишек «спасли». Их переправили в один из тренировочных лагерей храмовников, где инструкторы из личной гвардии адмирала Тиберия Надырова готовили из детей беспощадных бойцов, внушая идеи непримиримой ксенофобии, безусловной, доведенной до уровня рефлекса ненависти к любым существам, хоть на йоту отличающимся от людей.

Впрочем, Урман не мог отрицать: жесточайшая дисциплина и изматывающие, способные свести с ума тренировки, основывались не только на ненависти. За десять лет обучения из него выбили прошлое, но открыли глаза на такие реалии Первого Мира, о которых он никогда бы не узнал, взрослея как самый обыкновенный подросток.

Их обучали не только военному делу. Большинство боевых методик учитывали способности, проявляющиеся у людей в условиях десятого энергоуровня гиперсферы. Адмирал Тиберий Надыров готовил ударную силу, которая, по его замыслу, полностью очистит Первый Мир от «инопланетных тварей».

В девятнадцать, став полноправным воином Храма, Урман пережил второе в своей жизни Смещение, с оружием в руках защищая населенные людьми земли.

Он встретил гон на перевале Мертвой Руки. В тот день ни одно из обезумевших животных не прорвалось через блокпост храмовников, но атаку посмертных сущностей им отбить не удалось – ведь энергетическим воплощениям погибших животных не требовались торные пути, чтобы преодолеть горную страну и выплеснуть неутоленную ярость на улицах небольших городков.