Запрещённый приём (ЛП)

Эйнжел рассмеялась, выудив пудреницу из крохотной сумочки с принтом из вишен, который отлично гармонировал с ее прикидом. Она принялась аккуратно поправлять себе макияж. Я просто стерла с губ помаду и все. Макияжа на мне не было, так что мне не надо было париться. Я повернулась к Никки и Итану.

— Я все вытерла?

Итан покачал головой. Никки взял салфетку, вытер уголок моего рта и участок кожи на подбородке, а значит, до этого я выглядела так, будто на мне был наложен крайне хреновый клоунский грим. Никки развернул мое лицо в сторону кончиками пальцев.

— Теперь чисто.

— Спасибо. — Поблагодарила его я и повернулась к Пьеретте.

Я протянула ей руку, и она приняла ее с улыбкой. Мне не нужно было смотреть вверх, чтобы найти ее глаза. Они были такими же чисто карими, как и мои, но не такими темными. Я положила ладонь ей на щеку, а другой рукой скользнула вверх и обняла ее за плечо. Ее ладони прошлись по моей талии и пояснице. Она была из тех моих женщин, при мысли о которых на ум приходили слова «изящная», «лакомая», «миниатюрная». Мне нравилось думать об этом, глядя ей в глаза с расстояния в несколько дюймов. Мы подались навстречу друг другу, и я закрыла глаза, зная, что Пьеретта этого делать не стала. Она приучила себя к этому из соображений безопасности — по крайней мере, так она это объясняла.

Ее помада была почти бесцветной — скорее как искрящийся блеск для губ. А значит, мы могли целоваться, не боясь размазать ее, что я и сделала. Я поцеловала ее так, словно мне хотелось оказаться в ее руках. Я дала ей понять это своей ладонью, которой накрыла нежный изгиб ее щеки, чувствуя, как ее рот прижимается к моему. Мой язык скользнул между ее губ, и она распахнула их шире, так что поцелуй стал глубже, когда мы принялись изучать рты друг друга. У меня мелькнула та же мысль, что и всегда, когда я целовала ее: какой же маленький у нее рот. Пьеретте не нравились грубые поцелуи, так что я была осторожна с зубами и не зарывалась ногтями ей в спину. Ее руки напряглись у меня за спиной. На секунду я ощутила, насколько сильным на самом деле было это маленькое тело, которое казалось таким хрупким, а в следующее мгновение она разорвала поцелуй, как будто ей не хватало воздуха, а я была водой, из которой ей надо было вынырнуть. Мы так и стояли, держась за руки, и дыхание ее было настолько сбитым, словно мы занимались чем-то похлеще поцелуев. Я не задыхалась с ней так, как это было с Эйнжел. Для этого мне не хватало зубов и ногтей.

— Никого из вас это не беспокоит? — Спросил Олаф. Понятия не имею, к кому он обращался, но ответил Никки.

— А должно?

— Она — единственная женщина. Как вы можете делить ее с таким количеством партнеров и оставаться счастливыми?

Никки улыбнулся и на его лице появилось довольное выражение.

— Думаешь, я только с Анитой сексом занимаюсь?

Олаф посмотрел на него.

— Думал.

Эйнжел аккуратно скользнула ладонью под руку Никки, чтобы не задеть его пушку. Ее помада вновь была идеально алой — она поправила свой макияж, пока я целовала Пьеретту. Эйнжел склонила голову ближе к Никки, так что они казались парочкой, позирующей для совместной фотки. Она стрельнула той улыбкой, которая всегда легко появлялась на ее лице. Никки улыбнулся типично мужской улыбкой. Той, которая говорила: «Да, я ее трахаю, и это все еще не разрушило мои основные отношения». Это была улыбка кота, нажравшегося сметаны. Кушай-не-обляпайся улыбка.

Я смотрела на этих двоих и вспоминала те разы, что мы были вместе — обычно с нами еще был Дев или Натэниэл, а несколько раз — они оба. Это было весело. Мурашки пробежали по мне от макушки до пят, и вот уже дыхание участилось просто от мысли об этом.

— На что ты отреагировала сейчас? — Спросил Олаф.

— Так, возможности всякие. — Ответила я и улыбнулась, понимая, что это, скорее всего, тоже была улыбка кушай-не-обляпайся.

— Тебя не волнует, что Никки занимается сексом с другими женщинами?

— С Эйнжел я сексом занимаюсь. — Поправил его Никки. — С Петрой — нет. Такие вопросы решаются в индивидуальном порядке.

Олаф посмотрел на меня.

— И тебя не волнует, что Никки трахает другую женщину?

Понятия не имею, что заставило меня ответить ему честно. Может, ощущение руки Пьеретты в моей ладони, или воспоминание о том, как оно было с Никки и Эйнжел.

— Это происходит в моем присутствии, так что — нет.

Олаф уставился на меня.

— Теперь ты шутишь надо мной.

— Я тебе чистую правду сказала, Олаф… Отто. — Ответила я, стараясь переключиться на другое имя, потому что мы вернулись к работе с копами.

Олаф перевел взгляд с Никки на меня, потом на каждую из девушек, а потом снова посмотрел на меня. Наконец, он уставился на Итана.

— Ты тоже решаешь этот вопрос в индивидуальном порядке?

— Я занимаюсь сексом только с Анитой и со своей девушкой. Мне этого хватает.

— Одновременно? — Уточнил Олаф.

Итан издал нервный смешок.

— Только не с Нильдой и Анитой. Нет, просто… нет.